Федул? Нет, слишком простоват… Граф? Этот уж больно опасен. Да и окажись он на самом верху, как знать, не пустится ли в пляс его загребущая рука?
Остальные законники, те, кого сегодня не было за столом, хоть и хороши каждый на своем месте, вряд ли имеют шанс удержаться на престоле. Однако и их тоже приходилось опасаться. Тем более что от их голоса зависело многое, — большой сходняк представляло большинство.
И простоватый Леха Тверской, поддерживающий Федула, и истеричный горлопан Петя Дуче, явно тяготеющий к Графу, и жадный до денег Дед Мазай, и проштрафившийся недавно конфликтом с южанами Яшка Поляк — все они, хоть и сиживали всегда за моим гостеприимным столом, нет-нет да и поглядывали на осунувшееся от болезни, пожелтевшее лицо хозяина, явно ища в нем признаки надвигающейся смерти. Это я заметил уже давно, еще с того памятного схода, когда представлял ворам Варяга…
Нет, всероссийский пахан должен обладать умом, совершенно отличным от других. Он должен обладать парадоксальной способностью видеть в знакомом и привычном ростки нового и непредсказуемого. Следовать дедовским обычаям — похвальное качество, обычаи дают возможность выживать во все времена, столетиями эта верность традициям спасала общество. Но теперь настали новые времена. Такие, которых раньше на Руси не было и не могло быть.
В новых условиях становился ценным тот человек, чей опыт и ум позволял, отвергнув старое, искать ценное даже в том, что кажется враждебным. Держаться обычаев — дело достойное, нужное, но перестроить саму систему ценностей доступно лишь выдающемуся уму. Бороться с карательной системой — что может быть достойнее, но попытаться заставить структуру органов работать на благо урок — сама такая идея могла бы вызвать смех у всех присутствующих. А ведь я, Медведь, уже так и сделал — втайне от всех. У меня есть надежный подельник в ментуре — генерал-майор Артамонов…И советник во всех делах Егор Нестеренко. Есть еще кое-кто и в гэбэ…
Я ненароком оглядел присутствующих. Нет и еще раз нет. Лишь один человек сегодня смог бы стать во главе империи после моего ухода.
И это — Варяг.
Только Варяг мгновенно воспринял идею превращения законного вора в обычного законопослушного гражданина, идею вхождения во власть для того, чтобы заставить всю систему служить созданной мною артели воров в законе. Более того, сама власть в государстве должна будет органично перейти в руки урок, и тогда само государство станет карательным орудием для тех, кто не согласен жить по людскому закону, кто против воровской справедливости, воровских понятий и чести — словом, всего того, что несет в себе воровская идея.
Гуро снова взял слово и заговорил со своим кавказским акцентом:
— Мэдведь, ты, как я панимаю, пазвал нас абсудить дэла. Что ж, давай абсудим. В паследнее времья наши дэла шли не самым лучшим образом. Мы патерьяли десятки миллионов при абмене старых дэнег на новые. И эти, и многие другие неприятности праизашли и праисходят из-за тваей болезни. Многие панэсли убытки. Кто нам кампенсирует потьери?
Итак, бой начался. Значит, Гуро все-таки решил воспользоваться слабостью вожака. Ну что же, это можно было предвидеть.
— Не хочешь же ты сказать, что это я придумал реформу с обменом денег? — удивился я.
— Нэт, канечно, — мягко возразил Гуро. — Но твая больезнь не дала нам вазможности дэйствовать рэшительно и ваткнуться со старыми бабками прямо в Центральный банк.
— А два миллиарда, которые пригнал сюда Варяг? Ты о них забыл?
— Это ведь заслуга Варяга, но никак не твоя, Медведь, — с ледяным спокойствием произнес Граф. — Слава богу, что Варяг смог подстраховать тебя, а иначе наши потери были бы гораздо более весомы. Но Варяга среди нас нет, и спросить нам не у кого. Если твое здоровье так расшатано, то мы обязаны позаботиться о твоем благе. Тебе надо отдохнуть и подлечиться. Лучшие врачи будут в твоем распоряжении.
Старая уловка, подумал я. С почетом отправят лечиться, а потом — если не залечат до смерти — как-нибудь все утрясется, и новый руководитель станет привычным. В общем, меня в любом случае отстранят.