На улице было темно и зябко. Андрей включил электрический фонарь и, закинув ружье поудобнее за плечо, быстро зашагал по направлению к болотам. Дорога была мягкая, засыпанная торфом, и болотные сапоги Андрея утопали в нем по щиколотки, это было неудобно, и тогда он высвечивал фонарем обочину и переходил на твердую землю. За деревней начались холмы. Были они невысокие, очевидно, остались от торфоразработок, как и длинные глубокие канавы с застоявшейся водой, сплошь покрытой пленкой ряски.
Слева и справа от дороги стояла высокая, почти в половину его роста, трава, и на буграх и вдоль канав желтели полосы высохшего камыша.
«Самое время для пролета, — подумал Андрей, глядя, как на востоке начинает светлеть небо, — надо бы ружье собрать».
Он остановился, расстегнул чехол и вынул ружье. Всегда, как только заряженное ружье оказывалось в руках, Андрей чувствовал необъяснимое волнение. И воздух начинал пахнуть как-то особенно, невероятно обострялись слух и зрение, походка становилась почти неслышной.
Дорога уперлась в невысокую насыпь узкоколейки. По ней ходили электровозы с грузовыми вагончиками, наполненными торфом. Андрей огляделся. Слева начиналась канава, а справа тянулась широкая ложбина с разбитой дорогой. А еще дальше виднелись заросли камыша с редкими языками свободной от него воды. Насыпь была песчаная, шпалы почти совсем ушли в землю, идти по ним было легко, и Андрей, сам того не замечая, ускорил шаг, не переставая зорко посматривать по сторонам. Вдруг слева со свистом вылетела стайка чирков и, набирая высоту, пронеслась над канавой. Андрей вскинул ружье, прицелился: бац — прогремел правый ствол, бац — откликнулся левый…
Он быстро, переломив ружье, вытащил стреляные гильзы и вставил новые патроны, глядя словно завороженный, как падает, сложив крылья, чирок. Андрей повесил чирка на тороку и медленно зашагал по шпалам. Около переезда он снова сошел на дорогу и, пройдя с километр, свернул на тропку, которая лениво извивалась между холмами. Потянулись невысокие кусты и березки, потом лес стал гуще, но такой же сырой и неуютный, как и все торфяники, по которым шел Кудряшов. Лес расступился неожиданно, открыв поляну и маленький домик.
Дорохова он увидел издалека. Тот стоял около калитки и молча смотрел на приближающегося Андрея.
— Здравствуйте, Василий Егорович, — поздоровался Кудряшов, — вот решил на охоту выбраться… Примете?