— Смысл в том, что дальше к юго-западу долина перегорожена вулканической грядой, разломать которую смогли только через сто лет после первой высадки. И тут, на нашей стороне, течет весьма быстрая река, почти бесплатный источник энергии: это все Марстены понимали очень хорошо. Реку они оставили за собой... А местность западнее гряды не интересовала их вовсе. К тому же учтите еще вот что: в те годы, когда грузовик выбросил здесь Марстенов со всеми их пожитками, Блуа еще не существовало, эти земли никто не воспринимал всерьез. Все селились там, где есть теплое море и три урожая в год, — не задумываясь о лихорадках, о насекомых и приливной волне высотой в сотню метров.
А вот Марстены, будучи биологами, просчитывали риски по-своему. Им не хотелось отрезать ноги детям, не заметившим атаку крупного членистоногого, или, того пуще, умирать от нейротоксинов моллюсков прибрежной полосы.
— Моллюсков?! — Йорг уставился на Нину и едва не подавился вином. — Это серьезно?
— Ну, есть пара видов, — поморщилась она. — Их двести лет травили, привезли хищных рыб с Авроры, создали небольшой экоапокалипсис... потом травили этих рыб, потом опять травили моллюсков... Эти гады — гермафродиты, в теплую весну выживаемость потомства очень высокая. Но, в общем-то, если не лезть в воду где попало, опасности у нас в Порт-Кассандане нет.
— Простите, мастер Ханс, я перебил вас...
— Нет-нет, это весьма интересная тема. Госпожа Нина, как я понимаю, знает наши моря?
— Я заканчиваю третью университетскую ступень как биохимик и гидробиолог, мастер Ханс. Море и его перспективы — мой хлеб.
— Во-от как... — покивал Ольстен. — Ну, тогда вы должны понимать выбор тех, кто осваивал эту долину в первые годы колонизации Кассанданы. Они предпочли прохладный климат, травянистые склоны и скотоводство. Хотя и злаки, скажу я вам, растут здесь вполне благополучно. Там, к югу, у меня три сотни гектаров под кукурузой, и два урожая в год я снимаю без проблем. А еще виноградники, еще ячмень, овес и другое. Свой скот мы кормим сами. Это все колонисты понимали с самого начала. Не понимали они одного: в долине зимние ураганы крутят страшнее, чем там, наверху.
— Постоянство ветров, — хмыкнул Детеринг.
Он смотрел на юг, туда, где перевалившее за полдень солнце скрыло далекие-далекие склоны синеватой дымкой поднимающейся влаги. Блистающий изумруд долины уходил в размытый тон сапфира, так, словно звал смешать краски и долго искать это сочетание золотых лучей и миллиона оттенков синевы. Удивительная картина заворожила Йорга. Он протянул опустевший стаканчик Ансельму, глубоко вздохнул:
— Ветер всегда ждут с запада...
— Именно, — чуть удивленно кивнул Ольстен. — А, вы видите это по стенам башен?
— Приятно иметь дело с десантником, лейтенант.
— Ясно, ясно, — польщенный словами Йорга фермер отомкнул замок тяжелой деревянной двери, коснулся внутри выключателя и позвал за собой.
Нина вошла первой; Йорг шагнул за подругой, сразу же отметив про себя, что широченная дверь открывалась наружу, а за ней гостей ждал высокий, едва не до колена, каменный порог. Такая конструкция напомнила ему комингсы боевых звездолетов, призванные сохранять герметичность отсека в аварийной ситуации. Дверь смотрела строго на восток и все же, видно, ледяные зимние ураганы крутили тут жуткую карусель.
— Пол здесь был деревянный, решетчатый, — заговорил Ольстен, — но он, понятное дело, сгнил еще до того, как ферму купили мои прадеды. Остались желоба, — фермер ткнул пальцем, указывая на заросшие выемки вдоль южной стены просторного первого этажа, — по которым отходы жизнедеятельности животных выводились наружу. В морозы они замерзали, их приходилось пробивать... впрочем, это далеко не главная проблема. Пойдемте наверх, господа, самое интересное — там.
Железная лестница, грубая и ржавая, но покрытая поверх ржи множеством слоев консервирующего лака, вела на второй этаж Поднявшись вслед за гидом-хозяином, Йорг оказался в полукруглой комнате, совмещенной с такой же точно: башня тут делилась на две части. В углу находился чугунный камин весьма солидных размеров, по обе стороны от него — столы, темные от древности и порядком изъеденные червем.
— Столовая, — пояснил хозяин. — Готовили на открытом огне. Прямо сюда же сваливали дрова, а уголь, как я понимаю, хранили внизу и поднимали наверх в мешках. Средневековье, скажете? Ну, так было у всех. Интересно другое. Идите-ка сюда, милорд...
Йорг подошел и взглянул в окно. Ольстен поднял раму — почти новую, из желтоватого пластика, — и ткнул пальцем в странный, словно бы заостренный каменный горбик на откосе. Поверх камня торчал железный уголок, намертво прибитый толстыми гвоздями. На ребре уголка Йорг разглядел порядком раздолбанное отверстие диаметром в два пальца.