— Да, но не сейчас Меня интересует, что у нас под этой вот жилой? - Детеринг коснулся рукой ломаного массива красноватого камня, выступающего из стены тоннеля. — И как туда пробраться?
— Подождите минуту. — Инженер отстранил Йорга и прошел пару шагов вперед, после чего опустился на колени.
Проектор снова высветил картинку — ясную, удивительно контрастную: два скелета корварцев, перемешанные с деталями скафандров и оружием, лежали буквально в метре от того мертвеца, чья кость заставила Детеринга свернуть в этот проход. Энтрерас, кусая губу, резко повернулся, повел сканером по стене чуть ниже камня, и сразу появились кости, два черепа, коробки дыхательных автоматов, смятые части какого-то громоздкого механизма.
— Пятеро, — хрипло проговорил инженер. - Нет, шестеро, вон в глубине еще один череп. Сколько их тут было всего?
— Экипаж небольшого исследовательского звездолета, - ответил Детеринг. — Но «небольшой» — это понятие относительное, нам неизвестен его тип.
— И как бедняги сюда попали? Это вы знаете, милорд?
— Вот этот вопрос нас и волнует, Луи.
За их спинами было слышно, как ровно, будто автомат, работает лопатой Макс Фарж: чвяк — ш-шурх, чвяк — шурх! Эти звуки вдруг вызвали у Йорга идиотскую улыбку, от которой Энтрерас побледнел еще сильнее. Отвернувшись поскорее в сторону, он увеличил глубину луча, повел сканером по стене.
— Через такую каменюку нам не пробиться, милорд... Но вот через грунт мы поработаем как следует... Так! Господин майор, толщина стены два с половиной метра, дальше громадная каверна. Я думаю, что лучше пустить «крота» не здесь, а вон там, ближе к повороту. Там перемычка явно тоньше, я это вижу. Но прежде чем грызть проход, нужно выбраться наружу и исследовать этот холм сверху. Как бы нам не посыпалось на голову, да так, что живых не откопают. Эта жила здесь вовсе не единична, их много, холм пронизан камнем... я не слишком квалифицированный горняк, но мне кажется, что если мы сдвинем хоть одну, то мало нам не покажется.
— Да, вы правы, Луи. Мне подумалось точно так же. Я затворялся в горных обителях на Россе, а это дает некоторый очень специфический опыт. Начинаешь ощущать камень как живую плоть вокруг себя. Макс! Бросай эту дурную работу, пора проветриться.
— Я только разогрелся, — недовольно ответил Фарж, отшвыривая лопату. — Ну, и что у нас там? Куча скелетов?
— Ты сам все слышал и мог даже увидеть, проектор светит ярко.
— Конечно, видел... Признаться, такое зрелище для меня в новинку. Жалко этих ребят. Надеюсь, мы узнаем, что их убило. Если их завалило, то в скафандрах они могли жить еще довольно долго...
— Нет, — мотнул головой Детеринг. — Они погибли одномоментно, все сразу. Все, кроме каменной бабушки.
Фарж кашлянул, но спорить не стал. Он давно уже взял в привычку не спорить с Йоргом, когда тот начинал распространяться о своих ощущениях по тому или иному поводу.
Когда Энтрерас, невольно спешивший убраться из подземелья, выбрался на воздух, к нему бросились сразу несколько человек:
— Порядок? Ветер усиливается, кажется, что склон сейчас пошатнет...
— Прожекторы пришлось привязать, а то сдувает!
Инженер молча помотал головой, глубоко вдохнул холодный воздух — порывы ветра он сейчас даже не ощущал — и посмотрел, как в белое сияние выходят Детеринг с Фаржем. Говорить ему сейчас не хотелось.
Ни о чем, вообще.
Йорг махнул рукой и, примерившись, полез по склону вверх. Рыжий грунт сыпался у него из-под ног, в спину лупил ветер, но он не обращал на это внимания. В тот момент, когда капитан доложил о большой каверне за стенкой, Детеринг внезапно почувствовал близость какой-то бездны. Чувство это было настолько сильным, что на пару мгновений захватило его целиком, до помутнения рассудка.
Нечто похожее он испытал однажды на Россе, выйдя из ворот маленького, старинного монастыря: розовый диск светила только залил светом зубцы востока, и Йорг стоял на каменной площадке, от которой вела вниз узкая дорога, не совсем понимая, кто он и где находится. Это был его второй затвор, короткий, всего на пять суток, — кто бы допустил его, чужого, до длительных и серьезных испытаний! — но тем не менее обостривший все чувства молодого хомо до какого-то невообразимого прежде уровня. Йоргу казалось, что он видит движение каждого луча, приподнимающегося над серыми вершинами, и лучи эти были живыми, полными необоримого торжества, они словно пели, встречая его, такого крохотного среди великих гор.