— А почему ты так уверена, что ты не Ибо? Разве не могло получиться, что кто-то из твоих родителей имел среди предков людей Ибо?
Лара не ответила. Ехала молча, и было видно, что сильно злится.
— Почему ты не хочешь об этом говорить?
— Потому что. Еще вопросы есть?
Ольга насупилась. Отвернулась к темному окну.
— Может, и нигерийка, — нарушила звук мотора и шуршащих колес Лара. — Я ведь и не знаю, кто был мой папаша. Мне никто о нем толком не рассказывал. Знаю, что белый, приезжий, но, может, и наполовину белый был, может, наполовину нигериец. Кто его знает.
— У тебя очень мало признаков «белой» крови.
— Да нет, много. Просто ты сама белая, и первое, что видишь, — темный цвет кожи. А на самом деле и черты лица, и тон кожи, все выдает примесь. А в детстве я вообще довольно светлокожая была. Потом почему-то больше посмуглела.
— Разве так бывает?
— Да, иногда бывает. Гены проявляются со временем, доминируя. А ты, ты похожа на мать или отца?
— Больше на отца. С матерью мало общих черт.
— Тебе никогда не хотелось иметь сестру?
Ольга помедлила с ответом.
— Но так… она же у меня есть.
— Та, что брошена матерью? Так ведь ты даже не видела ее никогда.
— Видела. На фотографии.
— Это не считается. Маленькая девочка, она могла сто раз измениться. Разве ты не хотела бы взглянуть на нее сейчас?
Зачем она спрашивает? О господи, как тяжело разговаривать. Словно по минному полю ходишь.
— Хотела бы. Денис даже однажды обещал мне помочь ее найти, но потом мы расстались из-за этой катавасии с ребенком, и больше я поисков не возобновляла. Хотя по-прежнему хочу встретиться с Ритой.
— Родионов обещал тебе найти сестру?
Лара казалась изумленной и испуганной одновременно. Она замолчала, думала о чем-то таком, от чего ее брови сошлись на переносице. Ольга наблюдала за ней очень внимательно, пытаясь не упустить ни одной детали мимики лица. Пыталась прочесть ее мысли, но могла лишь догадываться о них. Она нарочно не возобновляла разговор. Молчание давало ей больше информации, чем слова, которыми можно играть как угодно.
— Да нет, невозможно, — произнесла наконец Лара.
— Что?
— Если бы он нашел, он бы сообщил тебе, верно?
— Нет. Мы ведь жутко рассорились.
— Это было бы жестоко с его стороны — скрывать такую важную для тебя информацию.
— Денис такой непредсказуемый, я не берусь прогнозировать ход его мыслей.
— Хм. Ну если однажды он ее отыщет, будет интересно на нее взглянуть! — возбужденно сказала Лара и почему-то засмеялась. — Мы ведь с ней чем-то похожи. Обеих бросили родители, и вообще.
— Я обязательно… обязательно вас познакомлю. Тем более ты очень помогла мне.
— В чем?
— Понять ее. Теперь я готова к встрече. Намного лучше, чем раньше. Я знаю, что я ей скажу.
Лара усмехнулась:
— И что же ты ей скажешь?
— Что нуждаюсь в ней. Что в нас течет одна кровь и никогда не поздно об этом вспомнить.
— Думаешь, она поверит?
— Я постараюсь. А ты бы поверила?
Губы Лары дрогнули и сжались. Она сама тоже сжалась, вдавилась в спинку сиденья. Вцепилась в руль, смотрела на дорогу, не поворачивая головы.
— Не знаю.
Оставшуюся дорогу они молчали.
Глава 23
Жизнь иностранца, работающего в чужой стране, циклична и зависит во многом от притоков и оттоков других иностранцев. Как ни крути, а все равно сближение экспатов с местными жителями не происходит в той же степени, как между самими экспатами. Играет роль как и более высокий уровень зарплат, так и разный менталитет. Сытый голодного не поймет и не сможет проводить время без оглядки на разный уровень возможностей. Бедный африканец никогда не постигнет, как можно так транжирить деньги в ресторанах или тратиться на деревянные скульптуры и картины. Как можно так примитивно одеваться. Как можно не соблюдать и не беречь свои национальные традиции. Как можно не верить в африканскую магию. Как можно, в конце концов, не ценить семейные узы! В это же время приезжий европеец будет до конца жизни удивляться, зачем, если в твоем доме нечего есть, покупать многочисленные шелковые наряды для посещения традиционных церемоний. Почему надо делить с трудом заработанные деньги с ленивым бездельником братом только потому, что так велела семья. Как можно с таким изумительным спокойствием, граничащим с равнодушием, относиться к здоровью и образованию своих детей. Как можно потратить прорву донорских денег и при этом не достичь абсолютно ничего. А потому иностранцу легче и комфортнее обсудить за бокалом пива мировые проблемы с человеком, думающим в том же направлении. Это происходит повсеместно.