Ничто не предвещало Ростовской АЭС проблем со строительством. Но все оказалось перечеркнуто неожиданно и страшно.
Лихолетье, нагрянувшее на Русь с приходом Горбачева к власти, перечеркнуло много благих замыслов и проектов советской поры.
Первой приметой надвигающихся дурных времен стала Чернобыльская катастрофа. Имя Горбачева так навечно и осталось связано с трагедией Чернобыля и последовавшим развалом атомной энергетики. Такая же, сравнимая с взрывом в Чернобыле, катастрофа произошла и в экономике, и в государственной политике. Запущенные еще до прихода Горбачева к власти третий энергоблок Ровенской АЭС и шестой энергоблок на Запорожской оказались последними. С тех пор проект Атомной Руси оказался свернут. Оголтелая пропаганда запугивала народ сказками об опасности всех ядерных объектов России для человечества. Почти пятнадцать лет в России не вводились в строй новые реакторы. Планы строительства новых АЭС были перечеркнуты, Атомная Русь ушла в глубокое подполье. После чернобыльской истерии атом стал чуть ли не ругательством.
Ростовская АЭС была возведена к 1990 году, согласно советскому плану. Но в 1990 году, построенная на 95 процентов, станция была заморожена. Десять лет ее корпус одиноко высился среди разрухи, все, что можно, тащили из него "предприниматели". Станция погибала, не успев родиться, "выкидыш" советской индустрии ветшал и разваливался посреди донских просторов. Только два года назад АЭС решили достроить. По сусекам разграбленной страны собрали необходимые средства, отогрели полумертвый бетон блока, восстановили системы жизнеобеспечения станции. Строительство продолжилось усилиями подвижников. Наконец, сегодня Ростовская АЭС включена. 23 февраля реактор запущен на минимально контролируемый уровень. Несколько месяцев работающий реактор будут проверять и проводить эксперименты. К концу лета ростовский блок даст первый ток. То, что сделано сегодня, можно сравнить с включением двигателя автомобиля. Ему нужно прогреться, набрать обороты. Потом машина поедет. К концу лета Ростовская АЭС даст ток. Один миллион киловатт-час.
...Самолет, на котором летел на открытие Ростовской АЭС министр России по атомной энергии Адамов, пять раз заходил на посадку к аэродрому Волгодонска. Выпавший снег засыпал взлетно-посадочную полосу. Наконец, эмчээсовский Як-42 вынырнул из непроглядной снежной пелены и оказался над уже видимой ростовской землей. Точнее, земли видно не было. Под крылом самолета пенились волны Цымлянского водохранилища. Колотый серый лед, раскачиваемый черной водой, и белая поземка сверху. Самолет несется к крутому берегу, застроенному какими-то домами и избами, башнями и лачугами, и касается колесами о свежеочищенную от снега и льда полосу Волгодонского аэродрома. Аэродром — покинутое жизнью место. Пустынная одноэтажная хибара, над которой гордо красуется синими громадными буквами "Волгодонск". За зданием аэропорта в несколько этажей разбитое, брошенное здание с надписью "Гостиница" на крыше. В пустых, без стекла, окнах гудит февральский ветер. На летном поле аэродрома, кроме министерского Яка, — вертолет, и больше ничего. Волгодонск сегодня явно не является центром пересечения авиалиний.
Дорога от аэродрома до открывающейся станции не займет и двадцати минут, но это воистину дорога скорбная. Ехать приходится мимо громадины Атоммаша — нескольких зеленого цвета строений, приземистых и обширных. Атоммаш, много лет балансирующий на грани между жизнью и смертью, похож на позеленевшие кости доисторического монстра. Когда-то бывшее звездой промышленности великой страны, это предприятие теперь умершая звезда — черная дыра, галактика со сверхнизкой плотностью. Кортеж высоких московских начальников проносится мимо гигантских омертвелых корпусов. Чиновники в автобусе провожают видение советского гиганта молча, с тоской в глазах.
Скоро подъезжаем к Ростовской АЭС. Островок будущего среди уходящей в доисторическое прошлое земли. Единственный первый энергоблок высится над степью, как колокол, как часовня новой религии. Здесь закипает новая жизнь.