— Признавайтесь, бесята, кто из вас разбил мою гжель? — мама уперла руки в боки.
— Это Гриша! — выпалил Витя, даже не задумавшись.
— Неправда! — в голосе сразу мелькнули слезливые нотки. — Мама, это не я, он все врет!
— Ты-ты, — гнул свое Витя, старательно не замечая обиженный взгляд брата. — Я видел, как он на сервант полез, за конфетами, наверное, вытащил сервиз и…
— И ты просто стоял и смотрел?! — голос мамы стал глуше, а глаза — уже.
— Я… нет, я… — пролепетал Витя, не ожидавший такой реакции. — Ну, он полез, а я…
— А ты просто стоял и смотрел, как твой младший брат лезет на сервант?! — мама наступала. — А если бы упал не сервиз, а он? А если бы он упал на осколки чашек? Ты подумал об этом, когда стоял и смотрел, как Гриша туда лезет?! Хорош защитник! — ее губы сжались в тонкую полоску. — Я в тебе так разочарована сегодня, Витя.
— Мам, но это не я! Я не лез, честно-честно, я смотрел мультики в комнате, я правду говорю! — канючил брат, цепляясь за ее юбку в попытке переключить на себя внимание.
— Мам, но сервиз же… — растерянно пробормотал Витя, чувствуя, как к глазам подступают слез.
— Да черт с ним с сервизом! — вспыхнула мама. — Ты брата сегодня мог лишиться, ты это понимаешь?! Ты думаешь, я была бы рада, если бы сервиз остался цел, а Гриша — нет?! Я оставила тебя присмотреть за ним, и что в итоге?!
Как же это так получается? Мама думает, что сервиз разбил не он, а ругается все равно на него? То есть, вообще неважно, что он, Витя, сделал, получит все равно он? Так стало обидно, и жалко самого себя. Что же он наделал? Гриша теперь на него обидится — он-то знает, что не бил сервиз. Мама теперь его тоже, наверное, ненавидит… И все из-за какой-то дурацкой вазочки с конфетами… Слезы непрошенным потоком хлынули из глаз. Это он что, теперь всю жизнь один будет?
— Да я это, мама, я! — всхлипывал Витя, размазывая по щекам слезы. — Я разбил сервиз, я полез за конфетами! Гришка правда ничего не делал, это все я! Только не ненавидь меня, пожалуйста! Мам!
— Дурной, — Витя почувствовал мамины ладони на своих плечах. — Я никогда не буду тебя ненавидеть.
Еще всхлипывая, он все-таки открыл глаза и увидел перед собой мамино лицо. Она смотрела совсем не так, как пару минут назад.
— Я знаю, что не Гриша полез, — улыбнулась она. — Он так смешно и искренне возмущался, что это было видно с первого взгляда.
— Так ты… мне не поверила? — шмыгнул Витя носом.
— Нет, конечно, — та качнула головой. — Зачем ты соврал, солнышко?
— Потому что… Потому что знал, что ты будешь ругаться, и расстраиваться, и…
— Вить, а если бы ты упал? — перебила мама, ее глаза снова стали серьезными. — Думаешь, я бы обрадовалась?
— Нет… наверное…
— Не «наверное». Я бы расстроилась куда как больше, если бы кто-то из вас, — неважно, кто, слышишь? — поранился, — она покачала головой. — Такой взрослый уже, и такой дурной до сих пор… Гриш, иди к нам!
— Не хочу, — насупился брат. — Витя про меня говорил плохо, и соврал еще! Не пойду к нему!
Мама выразительно посмотрела на Витю, мол, давай, сделай с этим что-нибудь.
— Гриш… — нерешительно начал он. — Прости меня, а?
— Не прощу, — тот отвернулся.
— Ну, пожалуйста, — Вите стало совсем тошно. — Я больше не буду про тебя обманывать…
Гриша недоверчиво покосился на него, но, видимо, приняв какое-то решение, все же подошел. Мама тут же обняла обоих.
— Только про него? — уточнила она, обращаясь к Вите.
— Вообще не буду, — шмыгнул он носом. — Даже, если буду знать, что ты меня поругаешь за что-то… Не буду…
Конец