– Что? – произнес застигнутый врасплох Газкулл, словно ему только что задал вопрос разводной ключ.
– Ты так говорил им на Урке, после объединения. Гротская фраза. Сейчас спрячься, пырни завтра.
– Да, я знаю, – сказал босс, пока скорее недоумевая, чем гневаясь. – Почему ты о ней заговорил?
– Из-за идеи вернуться на Армиягеддон, – сглотнув, ответил я.
– И что с ней? – произнес Газкулл и посмотрел прямо на меня. Я понял, что до сего момента ни разу не встречался с ним глазами, и мне не хотелось больше это повторять. Хотя у него остался только один глаз, в нем было достаточно угрозы, чтобы расплавить сталь, не говоря уже о смелости грота. Но я, паникуя, прошептал в голове мольбу Морку и продолжил.
– Ты, может, и победишь, – пропищал я, но передумал. – Ты победишь, – поправил я сам себя, хотя мы оба знали, что в первый раз я был прав. – И после этого, ты получишь планету. Но если ты не вернешься туда, то сможешь получить миллион планет.
Газкулл просто смотрел на меня, у него не дрогнул ни единый мускул, и тогда я понял: он или начал менять решение, или просто ждал, что еще я осмелюсь сказать прежде, чем он меня убьет. Я все равно пересек черту, так что, словно находясь в корабле на границе черной дыры, я, с надеждой на лучшее, вывел двигатели на полную мощность.
– Когда ты показал мне Большое Зеленое, когда я сделал знамя, все звезды в небе были зелеными. Целая галактика во власти орков – не только улей Гадес, – у меня тогда началась гипи-вентилизация, и, казалось, мое сердце вот-вот разорвет себя на куски от дрожи, но я чувствовал в себе зеленое пламя, и оно будто сожгло страх.
– Босс, ты смог заставить работать вместе шестерых самых упрямых поганцев на Урке только своим умом и кулаками. В галактике полно таких же упрямых поганцев, дерущихся друг с другом, когда могли бы обратить все в зеленое – и только ты можешь собрать их вместе. Боги верят в тебя, босс. Пули, и Уграк, и все остальные тоже верят в тебя. Я верю в тебя, а я гребаный грот. Единственный, кто сейчас не верит в Газкулла – сам Газкулл.
Только услышав эхо своего голоса, я понял, что кричал. Но почему-то я все равно не был напуган. И вопреки всем моим ожиданиям, Газкулл задумался. Он двигал челюстью, будто пережевывал эту мысль. Потом его голова замерла, и он вновь на меня посмотрел. Его глаз выглядел менее убийственно, что я счел хорошим знаком.
– Да, – сказал он. – Ты прав.
– Правда? – спросил я, потому что не ожидал, что будет так легко.
– О, да. Это очевидно, не так ли. Я, наверное, перестал верить в себя... или ты начал слишком верить в себя, Макари, – Газкулл выпрямился во весь рост, касаясь головой потолка мостика, и он был вылитым отражением той фигуры в конце видения, о котором я ему только что напомнил. Только в этот раз он выглядел и в половину не таким добрым. За секунду страх вернулся. – Так или иначе, как ты любишь говорить, если низменный, тощий как палка, мелкий кусок падали, вроде тебя, считает, что может указывать мне, что делать, что-то пошло не так.
Он шагнул вперед и медленно присел, опустив похожую на зеленую гору голову, пока она не оказалась в паре длин клыка от моей.
– Не так ли? – произнес он мягко, как пепел, но сила его дыхания все равно чуть не сбила меня с ног.
– Да, – ответил я, потому что спорить с ним сейчас казалось не самым умным решением.
– Впрочем, полезно, что ты со мной так говоришь.
– Да?
– Да. Ты напомнил мне, что настоящий орк не советуется с гротами. Настоящий орк, Макари – а я настолько настоящий орк, насколько это возможно – не советуется даже с богами. Или с кем-либо другим, кроме себя.
Ты, – произнес он, вытянув коготь, и тот коснулся моей дрожащей груди. – Ты был ошибкой. Слабостью, которую я считал силой. Но с этого момента ошибок больше не будет. Будет только сила.
Передай Горку и Морку, что мне и без них будет хорошо, – сказал Газкулл с самой мрачной улыбкой, какую я видел, и положил большой и указательный пальцы по бокам моей головы. А потом он надавил. И с влажным хлопком, с каким взрывается голова грота, закончилась моя вторая жизнь.
ДОПРОС IX
- И это все? – через какое-то время сказала Фалкс, не вполне уверенная, что еще добавить.
– Да, по крайней мере, на долгое время, – мрачно произнес Кусач. – Макари сказал мне, что, если вам хочется знать, что же пошло не так на Голгофе, придется пойти и спросить Яррика.