– Передай мне слова пленника, орк, а не свои, – потребовала Фалкс, борясь с этой мыслью.
– Макари говорит, что орки делают гротам больно, гроты ненавидят орков. Это... божья работа топором.
– Работа топором? – перебил Хендриксен, нахмурившись от концентрации, будто он не до конца понял смысл.
– Буквально: бей-штуки-пака-не-придут-в-нужнаю-форму. Другими словами, наверное, замысел, – поразмыслил Кусач, отчего Хендриксен наклонил голову на бок и поднял брови в скупом одобрении.
– Ёксаррбедин, как мы говорим на Фенрисе. В целом, то же самое.
– Я это запомню, – с напускным безразличием сказал Кусач, затем продолжил переводить.
– Жестокость орков к гротам и их ответная ненависть... это хорошо. Таков порядок Большого Зеленого. Так было в сгрызено-сейчас, и так будет в сейчас-всегда. Большое Зеленое... оно как гриб, с множеством корней. Множеством частей. Орки, гроты и все остальное. Орки лучшие, но важны все. Без нас, служащих им, орки погибнут. И иногда, только иногда, нам, гротам, нужно напоминать им об их собственной роли в едином целом. Да, мы ненавидим орков. Но все же служим им. Потому что так хотят боги. И взамен всех удовольствий, которые боги не разрешили нам иметь, он дали нам...
Кусач помедлил, прикусив губу в поисках подходящего слова.
– Енкстаз при виде того, что их волю исполнили хорошо.
В клетке наступила тишина, пока допрашивающие пытались осмыслить это откровение об онтологии гретчинов. Хендриксен, самый нетерпеливый из них в отношении философии ксеносов, за секунды бросил попытки.
– В словах двухдневного дерьма сайенети будет больше смысла, – ощерился он, когда кинжал вновь вернулся в его руку. – Хватит этих попыток сбить нас с толку своими ксеносскими гатур-загадками. Лорд Фалкс спрашивала о Газкулле. И этот «Макари» расскажет нам о Газкулле. Газкулл! – повторил Хендриксен, прямо обращаясь к Макари медленно и с презрением и поводив ножом в воздухе.
– Газ'гк'улл, – повторил гретчин, подчеркивая странное, глотающее произношение на родном языке, будто чтобы поправить Волка, затем повторил это трижды все более хитрым тоном. – Газ'гк'улл, Газ'гк'улл, Газ'гк'улл..., – он склонил голову в одну сторону, потом в другую, будто пытаясь заглянуть под мысль, а потом одним духом выпалил Кусачу решительный поток шипения и рявканья.
– Так и быть, – сказал переводчик, раскрыв ладонь в жесте. – Хотите историю Газкулла Маг Урук Траки – будет она вам, люди. Впрочем, возможно, не та, которую вы ожидаете. Как и не та, которая вам понравится. Но я все равно ее расскажу. Эта история заканчивается в зеленом. Но начинается... в белом.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
РОЖДЕНИЕ ГАЗКУЛЛА МАГ УРУК ТРАКИ
Снег, насколько можно видеть. А видеть можно недалеко, из-за метели. Но снега там были мили за милями. А еще, там была зелень. Заметьте, только небольшое пятно зелени: рука. Еще мягкая, дымящаяся в мешке и оторванная там, где процарапала путь из ростовой дыры. Рука боролась. Она шарила в поисках чего-нибудь, чтобы вытащить остальную свою часть, но буря была долгой и сильной, и земля стала все равно что железо.
Впрочем, руке повезло. Полуголодный тундровый сквиг увидел ее в просвете между шквалами снега и вперевалку пошел, чтобы оторвать ее. Большая ошибка. Потому что прежде, чем он смог откусить кисть, эта рука обернулась вокруг корня его языка, дернулась назад, будто запускала цепную чоппу и вытащила потроха сквига прямо через его пасть.
Понимаете, потроха сквига – хорошие и теплые. Полные сока. Они размягчили землю там, где вылезла рука, как раз чтобы разрыхлить ее еще немного, и с рыком и толчком родился орк – в крови, желчи и грибах.
Это не были Газкулл. Пока еще. Не были никем. Но это была часть зелени, которая может стать кем-то – кем угодно – если выживет в следующие несколько часов. Многие не переживают эти часы, но эти пережили. Вообще, пережили дни, хотя буря не унималась. Прошли много-много длин клыка по снегу, закутанные в грубую шкуру сквига и подкрепленные его мясом, пока не показались у ворот Гогдуфа и не постучали, чтобы их впустили.
Гогдуф был фортом Гоффов. Не ахти какое место, честно – всего лишь линия казарм-сараев, загон для сквигов, пивная хата и лавка мека с разломанным генератором, втиснутым в ржавую стену. Туда не пойдешь просто так, без причины, потому что Гоффы не любят посетителей. Но новенькие все же туда явились, только из-за того, что им так захотелось, шагая через наносы разломанных пулями костей, пока не добрались до ворот.