– Куда пойдем?
– У нас будет время решить это в дороге, – ответила Фалкс, и Хендриксен согласно хмыкнул.
– Хорошо. Но сначала, поедим.
Фалкс бы улыбнулась от облегчения, увидев такое твердое доказательство, что ее компаньон пришел в себя. Но что-то было не так.
Все то время, пока они разговаривали, Макари вопил в клетке от ярости, хоть звук был почти комичным, и будучи приглушенным дверью камеры, звучал будто гул насекомого. Однако сейчас, несмолкающие высокие визги грота подчеркнуло что-то более низкое.
Это был рев. И когда лампы вновь замигали, он становился все громче и громче, пока не начал сотрясать саму палубу. Фалкс почувствовала, будто к ней с раскрытой пастью несется что-то хищное, и одного взгляда на Хендриксена хватило, чтобы понять – он тоже это ощутил.
Рев разросся до крещендо жуткой ярости, и уже сам воздух задрожал от его мощи. Одна за другой заискрились и взорвались лампы вдоль коридора, погрузив его во тьму.
И тьма была зеленой.