Ах, базар! Разве может что-то сравниться с этой бесконечной деловитой вознёй десятков и сотен краснощёких покупателей, детей, орущих "Мама, котёнок!!!", крепких, приземистых домохозяек, упитанными телесами прокладывающих себе путь к одним только им известной цели, рыжебородых гончаров, плотников, кожевников, пекарей, пивоваров, кузнецов и стеклодувов? Разве может что-то сравниться с этим чудом в сердце города? Здесь все продавцы – настоящие профессионалы своего дела. Они способны ответить на любые вопросы, стоит только спросить. А, впрочем, нет, даже и спрашивать не надо. Они прочтут в ваших глазах интерес прежде, чем вы успеете раскрыть рот. Вы узнаете каждую мельчайшую деталь и подробность, касающуюся производства и применения их товара. Они расскажут, как наносить краску на горячую поверхность глины (да-да, ни в коем случае нельзя давать глине остыть!), как соединить прутья в корзине, чтобы ручка крепче держалась, и чем отличается миттельшнауцер от эрдельтерьера. Также здесь можно узнать всё о погоде, урожае, цирюльнях, моделях электронасосов. В то же время, здесь почти не говорят о политике, деньгах и жизни в других городах – зачем говорить о неприятном и неинтересном? Ах, милый самодостаточный рай, населённый весёлыми людьми!
Блошиный рынок – так называются эти спонтанные скопления торговцев. Люди здесь действительно похожи на блох, возятся, копошатся, шуршат в пёстром человеческом месиве. Ну и пусть себе копошатся. А Мария пойдёт домой с приглянувшейся ей статуэточкой. То яблочко, которое внутри, оно похоже на солнце. Восход солнца, закат жизни. Тьфу, что за мысли лезут в голову... Жизнь-то ещё толком и не начиналась. Всю дорогу в хлопотах, переездах, поисках стабильности – разве так живут? Тик-так.
Муж Марии был, на первый взгляд, неплохим мужчиной. Серьёзный, покладистый, не пьяница – что ещё надо? Вот и сегодня он даже решил погулять с ребенком по городу, прихватив бутылочку, еду и памперсы. Ведь Мария кормила грудью и не высыпалась долгое время. Поэтому такой выходной был просто праздником для нее.
Время текло, как река – вперёд и чуть-чуть вниз. Река никогда не течёт вверх. Никакой предмет не будет двигаться вверх, если его никто не толкает. Чтобы толкать предмет, необходимо приложить усилие. Как раз этого Марие делать не приходилось. Любое усилие было бы чуждо ей. Любое напряжение, физическое или умственное, противоречило бы всем её понятиям и представлениям о жизни. Той самой жизни, которая тикает внутри себя, отсчитывая невидимые деления на невидимом (и бесконечном!) циферблате покоя, всецело принадлежащего Марие. На смену уплывшим секундам приплывали новые, ничуть не хуже, и Мария мягко скользила в тёплом течении застеклённых времён года. Текла река времени, зрел урожай на полях и румянец на щеках деловитых фермеров, завсегдатаев местного базарчика. Так же спокойно стояла на своём месте, покрываясь пылью, керамическая древесная ветвь с плодом зрелости, запрятанным внутри. Мария уже давно чувствовала его запах. Теперь пришло время изведать его вкус. Всё самое сладкое впереди. Ребенок был её и только её.
***
Вдруг как гром среди ясного неба позвонил её муж.
- Дорогая, мы с Катей в больнице. Приходи. – сказал он по телефону.
- Что случилось? - Мария взялась за сердце.
- Ничего. Просто приходи, - отрезал он и бросил трубку.
Мария слышала голос орущей Кати, поэтому она решила помчаться в больницу.
Зайдя, она увидела женщину в белом халате.
- Присаживайтесь, - невозмутимо сказала она.
- Что-то случилось? - удивлённо спросила Мария.
- Скажите, Вашему ребёнку что-то угрожало?
- Нет, - ответил её муж.
- Подумайте хорошенько, - продолжила врач. Не было ли опасных ситуаций для ребёнка?
- Хм. Однажды мы ели суши и ребенок прикоснулся к пакету для суши и хотел на голову примерить себе.