— Не отвлекайте, — цокает на медведя Настя. — Видите же, граф занят!
— Извините, — потупился оборотень.
Пока я программирую стаю теневых тварей на перелёт — отправляю их, как обученных ворон, на базу моей гвардии, где с ними разберутся, — на территорию въезжают две группы гвардейцев под предводительством Лопухиных и Гришки, судя по гербам на машинах. Это я замечаю краем глаза, ибо моё внимание целиком сосредоточено на стае.
Гриша, выскочив из джипа и завидев меня, тут же подбегает, хватает за руки. Крепко, почти срываясь:
— Спасибо тебе, Даня, что спас мою невесту.
Сразу за ним приближается и княжич Лопухин. Пальто нараспашку, волосы растрёпаны, но в глазах всё кристально:
— Это ты утихомирил этих тварей⁈ — смотрит он на небо, где ещё мерцает рассеивающаяся псионика вокруг гарпий. — Спасибо тебе огромное, Данила Степанович.
— Ну куда вы лезете, господа! — накидывается Настя на двух дворян. — Данила сейчас программирует этих теней! А вам обязательно надо отвлечь! Хотите сами драться⁈
— Ой, простите, — Лопухин краснеет пристыженно. Да и Гришка потупился взглядом.
— Всё в порядке, господа, — я встряхиваю головой, приходя в норму. Стая уже разворачивается и уносится, куда ей велено. — И не стоит благодарностей, господа.
Псионики уже не осталось в небе — впрочем, как и стаи. Разве что край звёздного полотна она ещё закрывает, но это ненадолго.
Мне же сейчас нужна энергия, потому Жора активно сосёт её из пластырей. И да, я их всё ещё надеваю каждое утро.
Гвардия Морозовых вокруг восстанавливает порядок и разгребает завалы раненых и мёртвых. На крыльце появляется княгиня Ненея Морозова, сестра Лакомки. Такая же златокудрая и прекрасная, разве что в талии тоньше.
— Данила Степанович, княжич Святослав, Григорий Расулович, я развела девушек по спальням, — говорит альва, приближаясь, кивнув нам троим разом. — Они в напряжённом состоянии. Особенно Маша.
Она переводит взгляд на Гришу и на княжича Лопухина:
— Княжич, могли бы пойти к Насте, поддержать её? И вы, Григорий Расулович. Вы ведь жених.
Гриша кивает. Коротко смотрит на меня — взгляд благодарный, но уже занятый — и уходит вместе с братом Лопухиной, следом за служанкой.
Ненея, оставшись со мной и Настей наедине, порывисто обнимает меня по-родственному.
— Даня, спасибо, что прибыл. Не хотелось бы терять больше гвардейцев.
— На самом деле это мой враг напал на нас, так что уж благодарить меня точно не стоит, — поглаживаю я сестру Лакомки по спине.
— Вот как? И всё же княжеский титул обязывает нас быть сильными, и случившееся будет для нашей гвардии лучшим уроком, — отпустив меня, заключает Ненея. — И напоминанием, что ей ещё работать и работать над собой. Обошёлся урок достаточно дёшево, как бы цинично это ни звучало, — она обводит грустным взглядом разбитый фасад и носилки с ранеными.
— Это звучит дальновидно, Ненея, — возражаю. — Ты мыслишь как княгиня.
— Спасибо, Даня, — благодарно смотрит на меня блондинка. — Ты бы мог пойти к Маше? Она спрашивала о тебе. Я думаю, ей это сейчас очень нужно.
Я бросаю взгляд на подошедшего князя Морозова.
— Вы уверены? — спрашиваю, обращаясь больше к Юрию Михайловичу.
Князь кивает:
— Конечно, уверены. Иди, иди, Даня.
Ну, делать нечего. Раз дали добро — иду в спальню к невесте.
Ненея берёт Настю за руку и мягко притягивает к себе, тем самым ясно показывая: о жене позаботятся.
Входную дверь усадьбы снесли во время нападения гарпий, поэтому захожу беспрепятственно. Минуя коридор с разбитыми вазами и разорванными картинами, прохожу дальше. За спиной остаются гвардейцы и Борзов, уже принявший человеческий облик.
Поднимаюсь по лестнице. Чувствую на себе взгляды стражи — ловлю обрывок разговора.
— А Данила Степанович идёт… не в опочивальню к княжне? — удивлённо спрашивает кто-то из гвардейцев.
Борзов, шурин князя Морозова, жёстко его одёргивает:
— Это не твоего ума дело. Князь разрешил графу.
— Простите!
Я едва заметно усмехаюсь. Да тихо открываю дверь спальни.
Внутри — тишина. Ткань штор чуть колышется от вентиляции. Маша лежит на кровати, поверх покрывала. Платье мятое, волосы растрёпаны, по подушке разбросаны как тень шторма. Губы подрагивают, дыхание рваное. Княжна, не просыпаясь, поднимает голову и полусонно спрашивает:
— Даня? Спасибо, что пришёл…
— Всё хорошо. Спи, Маш, — усаживаюсь рядом на кровать, и она тут же прижимается ко мне и грудью, и лицом. Я посылаю ей мягкие волны ментального спокойствия. Просто тепло — как от чашки крепкого чая, когда держишь её в промёрзших пальцах.