— Ну охренеть, — хмыкаю. — Даже страусы здесь одержимы.
— А что это за роща? — альва с любопытством оглядывает черные листья.
— Тоже одержимая, — пожимаю плечами. — Пойдем заценим.
Мы идём через лес. Корни тянутся к ногам, будто хотят задержать, оплести, да не решаясь в последний момент — ну это я демонские рога отрастил, чтоб всякая мелочь не борзела.
Через пару десятков шагов лес редеет, и открывается поляна. Посреди — аккуратный костерок, пыхтит, как старый чайник. А у огня на полене сидит лесник в зеленой ливрее. На вид — мужик как мужик. Плащ, топор, меч в ножнах.
— Здравствуйте, добрые люди! — машет он нам рукой, будто туристов в глуши встретил.
— Привет, Демон, — говорю, не замедляя шага.
Он поднимает глаза. Радужка переливается зелёными прожилками.
— Я не Демон, — отвечает спокойно.
— Ты — высшая астральная тварь. Кто же тогда?
Он усмехается, показав акульи клыки
— Я никогда не штурмовал Демонскую Стену. А значит, не Демон. Я — мирный.
— Ага, а что ты тогда забыл на бывшей земле херувимов? — хмыкаю.
— Живу я тут, — пожимает он плечами. — Да и никто не отбирал эту землю у крылатых. Херувимы сами вызвали Прорыв.
— Да ну? — что-то новенькое.
— Очень давно. Тогда Гора пришёл — и начал осваивать этот мир.
Я прищуриваюсь.
— Демон Гора?
— Бог Гора, — поправляет меня лесник и перекрещивается. — Лучше его поменьше упоминать. Ну так вот, — кивает, будто рассказывает сказку у костра. — Херувимы настолько предавались разврату и прочим грехам, что вызвали Прорыв Астрала. Затем крылатые кретины так спешно драпали отсюда, что забыли двенадцать мечей. Один из них — вот.
Он берет с земли меч и извлекает клинок из ножен. Показывается ровный зеленый металл.
— Красивый, — одобряю и принюхавшись, бросаю взгляд на синие цветы на поляне. — А что за пыльцу мы вдохнули?
— А ты, значит, чуткий парень? — лесник хмыкает. Глаза его чернеют. — Я возьму вас под контроль.
Я ухмыляюсь.
— Не выйдет. Я телепат.
— Тогда тебя, может, и нет… — соглашается. — А вот твою красавицу-жену с удовольствием.
Он смотрит на Лакомку и морщит нос:
— Пахнешь кошатиной. Оборотней я уважаю и привечаю. Обратись-ка, красавица.
Лакомка смотрит на меня — короткий, почти игривый взгляд. И тут же превращается: белоснежный ирабис, гладкий мех, золотые глаза, гибкое тело. Обходит меня кругом, хвостом лениво касается ноги.
— Нападай, — велит лесник.
— Как прикажешь, — мурлычет она.
И в следующую секунду — прыжок. Но летит она вовсе не на меня.
Когти с резким звуком вонзаются леснику в лицо, рассекая кожу, оставляя кровавые борозды от виска до подбородка. В тот же миг зубы впиваются в горло. Всё происходит так быстро и стремительно, что Демонюга не успевает даже повернуть голову, не то что понять, что пошло не так.
«Лакомка, назад», — бросаю по мыслеречи, и она моментально отскакивает, разворачиваясь в полёте.
— Ах, почему… — стонер разорванный Демон.
— Это моя жена, — произношу я. — Её разум всегда под моей защитой.
Я бросаю псионическое копьё. Оно входит в него легко, как игла в сон. Тело Демона вздрагивает и рассыпается на мох, ветки, валежник.
Лакомка делает шаг назад, вновь принимает человеческий облик. Улыбается, откидывая волосы за спину.
— Я бы с удовольствием и без его приказа разорвала его, — говорит она.
И я ей верю.
Я прохожусь по остаточным следам сознания Лесника. Захватываю структуру — насколько позволяет этот искажённый Астрал. Демонов я читать не могу. Не то чтобы совсем — отдельные фрагменты иногда проскальзывают. Но в Легион не затащишь. Не тот формат. Архитектура ментальная другая.
Но структуру я изучил. И это уже много.
Не менее интересен зелёный меч. Он пульсирует ментальной жизнью, будто дышит. Я только протягиваю руку — и рукоять сама ложится мне в ладонь.
Вдруг сверху разадается гром:
— Филинов!! — голос разносится по всему пространству. — Отдай моё крыло! Гребаный бескрылый!
С неба пикирует Архил на виверне.
— Отлично, — хмыкаю я, взглянув на обнаженный меч в руке. — Посмотрим, что ты умеешь, зелёный.
За Демонской стеной, Херувимия
Ветер хлещет в лицо, крылья дрожат от напряжения. Габриэлла мчится над изломанным ландшафтом за Демонской Стеной, всё ближе к эпицентру. В руке сжат артефакт связи, сквозь помехи прорывается искажённый голос:
— Чего тебе?
— Лорд Тень, это я.
— Я занят, — сухо отзывается теневик. — Почему ты опять звонишь?