— Уронил телевизор, что ли?
— Да это я башку разбил Полетаеву… — все еще часто дыша, виноватым голосом ответил Петя.
— Кому-кому, не понял? Ты что, им по башке кого-то лупил, что ли? — еще больше удивившись, спросил Толик с усмешкой.
— Да нет… — Петя прошел в комнату и поднял с пола две укатившиеся далеко конфеты. — Очкарику этому, который курсы валют объявляет…
От услышанного Толик даже сначала растерялся и только беззвучно открыл рот, так ничего и не сказав. А Петя положил конфеты в вазу и, равнодушно махнув рукой на телевизор, продолжил:
— Да ерунда это, телевизор этот… Он и рядом не стоит тех денег, которые мы с этими рублями потеряли…
Отойдя от шока, Толик согласно кивнул и сел в кресло. Потом посмотрел на поправляющего одежду друга и сказал, явно в его поддержку:
— Да-а… Валюта уже начала скакать, как в девяносто восьмом. У меня на работе один чел телевизор еще до нового года с балкона выкинул. Тогда еще по двадцать копеек в день только рост был… Интересно, че он сегодня там разбивает?
Услышав, что ее муж не один такой, Юле стало немного легче, и она спросила, больше переживая за своего мужа и за еще целое имущество, чем за саму кризисную рыночную ситуацию:
— Когда уже это кончится, Толик? Что там у вас говорят?
— Да что там могут говорить? — махнул рукой Толик. — Все на правительство надеются, что оно остановит…
— Остановить рост доллара могу только я… — уверенно перебил его Петя.
— Чего-чего? — из-за слившихся воедино своих и его слов не расслышал Толик.
Петя в этот раз промолчал про рост доллара и, покосившись на разбитый телевизор, спросил:
— Может, все-таки доллары купить, пока не поздно? Как думаешь?
— А если он завтра упадет рублей на несколько, как в девяносто восьмом? — с сомнением покачав головой, ответил Толик. — У нас тоже все на нерве уже сидят, товар-то за валюту закупают. А саму валюту закупать-то теперь накладно уже, и, когда остановится этот курс гребаный, никто не знает.
— Я ж тебе про че и говорю, — сказал Петя с горестью в голосе. — Если кто и может остановить рост доллара, то только я.
— Как это? — не поверил ему Толик и усмехнулся.
Петя взглянул на него так серьезно, что Толик сразу спрятал улыбку. Потом Петя перевел взгляд на жену и, явно не желая говорить при ней, попросил ее:
— Юль, сделай нам чаю, что ли…
Она сразу встала и пошла из комнаты. Дождавшись, пока она выйдет, Петя тоже сел в кресло и сказал, глядя на Толика:
— Ты же знаешь, какой я невезучий. Помнишь, как в девяносто восьмом было? Когда доллар начал расти… Вы ж тогда уже соображали в этом?
Он посмотрел на обоих собеседников, когда-то учившихся в одном классе школы. Но так как Федя был загружен своими мыслями и даже отвернулся в окно, ответил только Толик:
— Ну да… Я уже в институт поступал…
— Ну вот, — продолжил Петя, не обращая внимания на промолчавшего брата, — я тогда решил купить, потому что все уже говорили, что по двадцать пять будет. Я купил еще по двадцать. А на следующий день он рухнул, их принимали уже по двенадцать.
— А че ты тогда ниче не рассказывал? — сочувствующе покачав головой, спросил Толик.
— Да стыдно было, Толь… — ответил Петя, даже приложив руку к сердцу. — Это ж еще не все… Я тогда подумал, что он опять подрастет, и сразу не скидывал. Ну, неохота было столько бабок терять. А когда их дня через три уже по восемь принимали, я подумал, что надо скинуть… Тогда везде говорили, что они обратно по шесть станут. Ну тогда в принципе все так и думали.
— Ну да, я помню, — согласно кивнув головой, подтвердил Толик.
— Ну вот, — продолжил Петя, — и когда я уже не выдержал и скинул их, по семь они тогда уже были, так через два дня они вверх опять поперли галопом.
Толик опять сочувствующе покачал головой и спросил:
— Ну а дальше-то что тогда было? Доллары-то купил потом, когда они по тридцать уже стали, наверное?
— Ну да, — согласно кивнул головой Петя. — Правда, тогда уже они стабильно в районе тридцатки держались, несколько лет.
— Так сейчас они опять уже по тридцатке стали… Че ты переживаешь? — спросил Толик.
Петя внимательно посмотрел на него и, увидев, что тот пока ничего не понял, как-то грустно усмехнулся и спросил:
— А ты не догадываешься?
Толик тоже внимательно посмотрел на друга и по его виду понял, куда он клонит.
— Та-ак… — догадливо протянул он. — Ну, судя по тому, что ты сейчас переживаешь за рубли, то все свои накопленные доллары ты скинул где-то по прошлой весне, когда они по двадцать шесть двадцать пять уже были. Угадал?
Петя только еще более грустно усмехнулся и, еще ниже опустив голову, сказал:
— Да куда там. Тогда я только переживать начал. И доллары перестал покупать с зарплаты.
Петя грустно замолчал. Толик вытянул лицо и удивленно спросил, догадавшись о продолжении:
— Ну так а когда же скинул? В июле? По двадцать три?
Петя грустно покачал головой и ответил, не поднимая головы:
— Их тогда уже по двадцать два девяносто принимали. Это у меня по двадцать три взяли, потому что много было.
— Да-а… — опять сочувствующе, но не без удивления протянул Толик. Потом посмотрел в окно и, припоминая ситуацию, сказал: — А потом они же расти начали сразу…
— Ну так а я че и говорю, — снова тяжело вздохнул Петя. — Что падать теперь доллары начнут только тогда, когда я не выдержу и куплю их. Это уже верняк…
Толик понимающе покачал головой и только сейчас обратил внимание на мокрое от слез лицо Феди.
— О, Федька, а ты-то че так убиваешься? — удивленно спросил он. — Неужели тоже попал с баксами? Ты же их не покупал никогда?
В это время зашла Юля с подносом и стала расставлять всем чашки. Толик сразу взял чайничек и стал разливать всем чай. Федя промолчал, даже не расслышав, что уже обращаются к нему. За него ответил Петя.
— Да у него свое… — сказал он, махнув рукой. — Катька опять ушла… Но тут тоже все взаимосвязано с этим кризисом… Ему ж зарплату урезали, купить всего уже не может…
— Ойййй… Я тебя умоляю… — тоже махнув рукой, не согласился Толик, заступаясь за свою одноклассницу, на которой тоже его одноклассник Федя женился сразу после школы. — Катька не такая… Если бы ей с бабками был кто нужен, она бы за Федьку замуж и не выходила… Тут в чем-то другом дело…
— Это в чем же еще может быть дело? — сразу же перестав расставлять чашки и разогнувшись, влезла в женский вопрос Юля. Она уперла руки в бока и надменно смотрела на Толика сверху вниз, всем своим видом показывая, что в этом вопросе разбирается лучше.
— Ну не знаю… — пожал плечами Толик, но тут же предположил: — Может, он ее в сексе не устраивает… Может, у него член маленький…
— Нормально у него все! — тут же заступился за мужское достоинство брата Петя и, показывая на пальцах размер, сказал:
— Евростандарт!
Федя, до этого сидевший молча, даже не беря чай и не подавая виду, что слышит разговор, заинтересованно повернулся.
— А что, есть какие-то другие стандарты? — как-то с опаской спросил он.
— Конечно, — усмехнулся Толик и, тоже показав пальцами размер гораздо больший, чем показывал Петя, сказал:
— Негростандарт. Видал вон, какой этот Роберт высокий?
Федя задумчиво опустил голову.
— Да че ты вот ерунду говоришь, Толь? — тут же встряла в свою любимую тему Юля. — Из-за бабок она с ним, она и сама этого не скрывает.
Сама мне говорила. Лучше б думали, как деньги зарабатывать. Ее ваши стандарты не интересуют…
— Точно-точно… — подтвердил Петя и с издевкой кивнул на Юлю. — Бабы лучше знают, что им надо…
Юля гневно посмотрела на него, но Петя сразу положил руку на сердце и сказал:
— Я ж не тебя имею в виду, дорогая…
Юля снисходительно посмотрела на него и вышла из комнаты. Федя продолжал молча и задумчиво смотреть в свою чашку. Петя взглянул на него и, решив перевести разговор в более больную для него тему, сразу повернулся к Толику.