– У меня не так много времени, – тихо сказала девушка.
– Мой дом защищен от ментальной магии лорда Арнела, – выложила я свой главный козырь. И добавила: – А ваш отец никогда ни мне, ни драконам не поможет, и я полагаю, вы это прекрасно понимаете.
Мы сидели на кухне дома профессора Стентона. Несомненно, гораздо надежнее для защиты самой Эмбер Энсан было бы устроиться в подвале, но могла ли я в полной мере доверять одной из дочерей прославившегося своим коварством лорда Коршуна Карио? Едва ли.
Однако мои сомнения были развеяны уже спустя всего несколько часов.
Эмбер написала все. Количество жертв, причину выбора девушек по месяцу рождения, схему ритуала, заклинания.
Ровные широкоформатные листы ложились на стол один за другим, миссис Макстон подавала их Эмбер, держа всю пачку на подносе, Бетси следила за тем, чтобы хватало чернил, а я… я впечатлялась.
Это было чудовищно. Выверено, дозировано, в чем-то даже гениально, но чудовищно. И это работало только на нелюдях. Дракона вгоняли в ощущение непрекращающегося ужаса, невозможности – это остановить, вынуждали бессильно наблюдать за гибелью тех, за кого он нес ответственность. Это было подобно технике слома психики, но если человек в подобных обстоятельствах просто сошел с ума, то мозг дракона раздваивался – в нем просыпалась вторая суть, которая была сильнее, быстрее, безжалостнее и менее эмоциональна. Мозг дракона просто делал выбор в пользу состояния, более пригодного для выживания.
А потом рука Эмбер дрогнула.
Она расписала в уравнениях, схемах и пояснениях схему слома психики дракона, с переходом его сознания на более глубинную, практически лишенную самосознания, животную подвластную инстинктам форму.
Подвела черту, и начала расписывать все то же, начиная от триста девяносто девятой жертвы, но уже с учетом особенностей виверны.
– Он должен быть местным, – сказала она, остановившись на мгновение. – Близким к силовым структурам, и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель.
Секундное молчание и глухое:
– Я не удивлюсь, если он потерял кого-то из близких – любимую, сестру, подругу. Но первой стадией трансформации должна была стать сильная эмоциональная травма.
Я потянулась к листам, просмотрела записи и уточнила:
– Первой стадией? – указала на листы и заметила: – В случае трансформации Арнела, сильный эмоциональный удар должен был стать началом финальной стадии.
Горько усмехнувшись, Эмбер кивнула и подтвердила:
– В случае дракона – да, но в случае раздвоения личности виверны первая стадия это эмоциональное потрясение.
Что ж, я была потрясена.
Окончательно и бесповоротно.
И у меня имелся один вопрос, вызывающий смутную, но все усиливающуюся тревогу.
– А последний эмоциональный удар для Арнела. Кто та девушка, которую должны были убить?
Эмбер странно посмотрела на меня, усмехнулась и спросила:
– Вы еще не поняли?
Я не понимала.
Леди Энсан горько усмехнулась, и произнесла:
– Давернетти, мисс Ваерти. Это должен был стать Давернетти. Не важен пол и возраст последней жертвы, важно лишь то, насколько эмоционально объект привязан к последней жертве.
Обронив листки, я в совершеннейшем потрясении смотрела на леди Энсан, поражаясь и ужасаясь одновременно. Расчет герцога Карио был верен! Абсолютно верен. Лорд Адриан Арнел не был привязан ни к своей бабушке, которая не была ему родней по крови, ни к своей мачехе. Он защищал сестер, осознавая всю ответственность за них, а вот родственной душой для него всегда являлся Давернетти – сходные истории, ранняя потеря родителей, одинаковая ответственность за город, тяжким грузом лежащая на плечах кузенов.
Так значит последней жертвой должен был стать Давернетти… о, боже!
А что если Елизавета знала об этом?! Что если ритуал был проведен не из желания спасти лорда Арнела, а в стремлении обрести власть над ним? Ведь если Елизавета Карио Энсан была посвящена в планы семьи, ей было известно и о том, кто станет последней жертвой. И в этом случае, она вполне могла догадаться, что Давернетти прибудет к охотничьему домику за Арнелом, и тогда…
– Вы побледнели, – заметила леди Энсан.
– Пытаюсь понять, Елизавета была жертвой, или…
Я не договорила.
Эмбер усмехнулась и сказала:
– Зная Елизавету, скорее «или». Ее уровень магии сильно уступал способностями Лауры, плюс ей не довелось познать всю жестокость нашего отца, а вот желание добиться его признания, его уважения, его одобрения – Елизавета была готова на все, чтобы отец оценил ее. Признал достойной его внимания.
У меня не было слов. И я в очередной раз подумала о том, насколько же драконы нелюди, и как мало человеческого им свойственно.
– Виверна, – напомнила я леди Энсан.
– Да, виверна, – согласилась она. И посмотрев на меня, предупредила: – Многое из того, что я скажу, может вас шокировать.
– О, поверьте, после всего увиденного, услышанного и описанного, едва ли что-то еще может ужаснуть меня, – я горько улыбнулась и спросила: – Неужели вы действительно думаете, что может быть что-то хуже смерти почти четырех сот девушек, которых просто принесли в жертву, лишив всей жизни?
Как оказалось – может.
– Уровень магии от ста единиц измерения и выше, – глядя мне в глаза, сказала Эмбер.
Да, я ужаснулась.
– Но это только у Зверя, – пояснила она, возвращаясь к схемам. – В естественном состоянии, виверна едва ли продемонстрирует уровень выше десяти единиц измерения, более того, повторюсь – виверна не в курсе, на что способен. Не знает, что это убивает он. Не осознает, что провалы в памяти – это не сон. И да – Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя, и охраняет тех, кто дорог его носителю.
На белые листы ложились новые формулы и расчеты, а Эмбер продолжила:
– Но со временем, постепенно, Зверь начнет брать под контроль доступную носителю реальность, создавая для него реальность внутри сознания. Последний носитель Зверя до дня своей гибели был убежден, что живет как обычно, ничего не меняется, дома жена и маленький сын, которые обожают его, а все остальные просто… уехали.
Миссис Макстон с тихим стоном осела на скамью, и ее страх, мобилизовал все мои внутренние силы. Не было времени ужасаться, требовалось действовать.
– Итак, – я забрала лист с расчетами. – Наш Зверь, это дракон, приближенный к Давернетти, я правильно поняла?
– Я не знаю, – тихо ответила Эмбер. – Слишком мало исходных данных, я не знаю города, не знаю жителей. Все, что мне известно – отец получал всю информацию от старой леди Арнел.
– Простите, ЧТО??? – возопила миссис Макстон.
Леди Энсан пожала плечами, и ответила:
– Я слишком много времени провела среди оборотней, для меня деньги и власть это что-то несущественное и ненужное, оборотни довольствуются малым и живут счастливо, так что мне не понять, как состоявшаяся мать может желать власти и богатства ценой жизней дочерей своих дочерей.
Миссис Макстон пребывала в ужасе, для меня же пазл этой ужасной истории практически сложился.
Итак – леди-бабушка Арнел знала! Знала обо всем и именно по этой причине, вернула всех представительниц рода Арнел в родовое поместье. Вопрос, когда об этом узнала ее дочь, леди Алисент Арнел? А она узнала. Ужаснулась и попыталась спасти своих дочерей воспитанницами приюта ордена Святого Матена. И все же, несмотря на все предпринятые меры – трое из семи дочерей погибли. Что ж, теперь я могла понять всю ту ненависть, которую бывшая невеста профессора Стентона испытывала к собственной матери.