Когда мистер Полвистл вернулся, сопровождаемый юным механиком, то предоставил поразительно полную информацию. Мистер Мартин? Ах да. Он, мистер Полвистл, видел его в четверг после обеда, конечно. Мистер Мартин пришел сразу после трех, да, Том? Да, в три, и попросил их пойти взглянуть на его «моргай». Они взглянули и обнаружили, что «моргай» не заводится ни за какие коврижки. После продолжительного осмотра и упражнений с заводной рукояткой была диагностирована проблема с зажиганием. Они вытащили все наружу и стали разглядывать, и в конце концов мистера Полвистла осенило, что дело может быть в высоковольтном проводе. Они вынули этот провод, поставили другой, и двигатель тут же завелся как миленький. Насчет времени сомнений быть не может, потому что Том записал эту работу в свою учетную ведомость: с трех до четырех часов.
Было уже полпятого, и Уимзи подумал, что шансы застать мистера Гудрича дома возросли. Ему рассказали, как его найти: езжайте по Уилверкомб-роуд, а на первом перекрестке сверните, и там будет большой дом. Добрый джентльмен и его семья собрались за столом, уставленным хлебом, пирогами, медом и топлеными сливками.
Мистер Гудрич, дородный и крепкий сквайр старой закалки, был счастлив оказать любую помощь, какая в его силах. Мистер Мартин появился у его дома во вторник около семи часов вечера и попросил разрешения поставить палатку в конце Хинкс-лейн. Кстати, почему Хинкс-лейн? Ну, там когда-то стоял дом, принадлежавший старику по имени Хинкс. Тот еще был гусь, каждый год прочитывал Библию от корки до корки, и можно только надеяться, что это шло ему на пользу, ибо он как был бесстыжим прохвостом, так им до конца и остался. Но это было сто лет назад, дом с тех пор развалился. Никто туда уж теперь и не спускается, кроме туристов. Мистер Мартин не интересовался, где тут можно разбить лагерь, он прямо спросил разрешения поставить палатку на Хинкс-лейн, так и сказал — Хинкс-лейн. Мистер Гудрич раньше в глаза не видел мистера Мартина, а он, мистер Гудрич, всегда в курсе всего, что происходит в деревне. Он почти уверен, что мистер Мартин раньше никогда не бывал в Дарли. Ему, несомненно, кто-то рассказал о Хинкс-лейн — там часто стоят туристы с палатками. Это место не на дороге, они там посевы не потопчут, ворот, которые нужно не забывать закрыть, там тоже нет, разве что они специально перелезут через изгородь на пастбище фермера Ньюкомба. Но делать это им вовсе незачем, ведь там ничего интересного нет. Бегущий по пастбищу ручей выходит на пляж всего в пятидесяти ярдах от их палаток, вода в нем свежая, только в высокий прилив, конечно, солоноватая. Теперь мистер Гудрич припоминает, как мистер Ньюкомб жаловался, что ему живую изгородь проломили, но рассказывал об этом Гири, кузнец, а тот знатный трепач, и он, мистер Гудрич, и не подумал, что это связано с мистером Мартином. Мистер Ньюкомб и сам не то чтобы образцовый арендатор, что касается починки заборов. У него такие дыры бывали, что в них скотина сбегала. А помимо этого, он, мистер Гудрич, ничего худого о мистере Мартине сказать не может. Вел он себя тихо, к тому же Хинкс-лейн из деревни не видно и не слышно, так что туристы там никому не докучают. Некоторые привозят с собой граммофоны, а то гармошки или гавайские гитары, смотря кто что предпочитает, но мистер Гудрич не против того, чтобы люди развлекались, только бы не мешали никому. Он никогда не брал денег за стоянку на своей земле — от него не убудет, и чего же это он станет брать с городских бедняг плату за глоток свежего воздуха да пригоршню воды. Обычно он их просит прибрать за собой получше, и они, как правило, ведут себя прилично в этом отношении.