Засвистел закипевший чайник.
– Заварю чай, – Денис встал – просто сидеть было невыносимо. Открыл шкафчик, с недоумением оглядел коробочки с зелёными и фруктовыми чаями. А где его чёрный? Они всегда пили смешанный чай. Говорили друг другу, что пятьдесят на пятьдесят, но Ирина добавляла побольше любимого им чёрного, а Денис – обожаемый женой зелёный с фруктами.
Всё ещё удивляясь, но не желая превращать утро в допрос, Денис засыпал в заварник две ложки зелёного с бергамотом, залил кипятком. Выждал положенные пять минут, разлил по чашкам и вернулся за стол.
Отпив глоток, он с удивлением понял, что чай, как и блины, не имеет вкуса. Да и аромата не ощущалось. Может, у него кроме потери памяти и другие осложнения есть? Он прихлёбывал безвкусный чай и смотрел, как Ирина, отвернувшись к окну, ест блин.
В голове тяжело, как плохо смазанные шестерёнки, крутились мысли. Как они живут эти последние месяцы? Легко ли ей с ним? Может, на лечение уходит много денег? А он не работает... Сколько ему платят на больничном? Денис видел, что Ирина встревожена, но никак не мог решиться задать ей все те вопросы, что мучили его самого. Он отпил ещё глоток, набираясь смелости.
– А… когда придут девочки? – в последний момент он так и не смог сказать то, что собирался.
– Они… задержатся... – Денису показалось, что Ирина на мгновение замялась.
– Почему? – он пристально смотрел на неё. – И что вообще твои родители дома делают?
Ирина вдруг зарделась и отвернулась, но быстро справилась с собой. Механически улыбнулась.
– Так они оба на пенсии.
Час от часу не легче. Насколько Денис помнил, тестю и тёще до пенсии оставалось ещё несколько лет.
– Когда успели-то? – уткнувшись взглядом в чашку с остывшим чаем, буркнул он.
Ирина не ответила, спрятала лицо за кружкой. А кружка-то другая, не та – голубая с белыми цветами, из которой она так любила пить.
– Ну и ну, – Денис постарался улыбнуться, но улыбка вышла кривой – сколько же на самом деле прошло времени с несчастного случая? Он мазнул взглядом по кухне, выхватывая незамеченные им прежде мелочи: с подоконника исчез цветок с толстыми мясистыми листьями – Денис ещё всё время забывал его название; на крохотном кофейном столике лежала перевёрнутая рамка для фотографии…
Что на ней?! Рука у него дрогнула и остатки чая расплескались по столу. Ирина перехватила его взгляд, замерла и глаза у неё стали синие-синие…
Дверной звонок нарушил повисшую тишину, разбил её вдребезги, словно молоток хрупкое стекло. Желая вырваться из ставшей тягостной атмосферы, Денис начал вставать, но Ирина опередила его – видимо, и ей было невмоготу. Выскочила из кухни, рванула на себя дверь и… вдруг начала пятиться в коридор. Денис едва успел удивиться её поведению, как тотчас с удивительной ясностью осознал, что она отчаянно нуждается в помощи. В его помощи.
Сбитая рукой кружка покатилась по полу, но он этого даже не заметил – рванулся в коридор. Двигался он быстро, как никогда. Буквально врос между женой и входной дверью. И только потом взглянул туда. Увидел горе-соседа, его в упор глядящие сквозь Дениса пустые белёсые глаза и прыгающий в трясущейся руке нож. Разглядел чёрную пластиковую рукоять и широкое изогнутое лезвие.
Успел ещё с какой-то бесшабашной весёлостью подумать: «Ну, дожили!»
Сосед перевалился через порог, нож по инерции воткнулся Денису в правый бок. Одна рукоять осталась. Денис машинально вскинул руку к ране. Боли не было – понятно, шок. Но сколько у него времени до того, как он упадёт – одна минута, две?
Сосед, будто удивившись, неуверенно потянул нож на себя. Лезвие скользнуло у Дениса меж пальцами. Отпустив рану, он впечатал кулак в бледное плоское лицо. Соседа вынесло обратно в подъезд. Нож звонко упал на кафель, загрохотали по лестнице шаги. Денис захлопнул дверь, закрыл замок и повернулся к Ирине.
Всё хорошо, хотел сказать он, но увидев её глаза, запнулся – огромные, пугающе распахнутые, синева почти исчезла в черноте расширенных зрачков. Но всё же он увидел в них не страх, а что-то другое.
Изумление? Благодарность?
– Звони в полицию, – просто сказал он. Ирина кивнула, схватила мобильный. Денис осторожно опустил глаза и увидел свою прижатую к боку ладонь. Что-то было не так. Он медленно отвёл руку.