— О, мистер, тогда вам просто необходимо поговорить с доктором Грантом. Он очень хорошо разбирается в симптомах. Один раз, когда Пирсу стало совсем дурно, он такую таблетку ему дал, что тот спал целых два дня. Мне такого не дают…
Последнее предложение Бритни произнес с нескрываемым разочарованием и Норман начал сомневаться, нужна ли ему вообще такая помощь? Как можно полагаться на человека, чье сознание затуманено лекарствами, и ему это нравиться? Но особого выбора не было.
— Я пришел попросить тебя кое о чем, — после непродолжительных раздумий продолжил Норман.
— Это вы зря. У меня ничего нет. Все вещи забирают, когда привозят сюда.
— Ты должен провести меня кое-куда. Понимаешь?
— Нет, мистер, не понимаю, — старик растерянно пожал плечами, — Здесь кроме двора и зала для игр ходить некуда, а в другие места меня не пускают, так что проводник из меня совсем никудышный.
— Ты помнишь, как рассказывал мне про болезнь, поглощающую целые миры? Вспомни, отец, постарайся.
Бритни снова посмотрел на своего собеседника, но на этот раз в глазах старика отчетливо читалось не обычное лукавство, а сильное умственное напряжение. Он будто через много-много лет встретил своего старинного друга детства и пытался вспомнить его имя.
— Норман? — наконец смог выдавить он из себя, — Сынок, это ты?
— Да, отец, это я.
— Господи, как же ты повзрослел.
— Сейчас не время для сантиментов. Я должен закончить начатое, и ты должен мне в этом помочь.
— Но я не понимаю…
— Та болезнь, о которой ты рассказывал мне в детстве, та, к приходу которой ты готовил меня — это вовсе не болезнь, а вторжение.
— Вторжение, — повторил за сыном Бритни и озадаченно потер лоб. Действие лекарства ослабевало, но мысли все еще путались, и текли медленно, словно кисель.
— Да, инопланетное вторжение сверхразвитой цивилизации, которая, судя из того что я узнал, не воспринимает человечество как носителей разума. Они никого так не воспринимают.
— Вторжение инопланетной цивилизации, — опять повторил Бритни, переосмысливая все происходящее, и химия в крови никак не ускоряла процесс.
— Я хочу, чтобы ты вспомнил свое видение, чтобы ты вспомнил, откуда они пришли, где их родной мир. А затем ты должен будешь провести меня туда.
Теперь, когда Бритни постепенно приходил в себя, слово «провести» в его голове приобрело нужный контекст, и старик испуганно взглянул на сына.
— Нет, Норман, не заставляй меня. Ты же знаешь, ОН мне не разрешает. ОН говорит, что я не должен больше путешествовать, это слишком опасно.
— Передай ЕМУ, что этот риск оправдан. Ты проведешь меня прямо в сердце Высших, и я расскажу им, кто мы такие. Я объясню им, что есть и другие виды, что есть те, с кем стоит считаться.
— А что если они не послушают, что если не поймут, или не заметят?
— Отец, я купил этот дорогой костюм, чтобы от лица всего человечества прийти с ветвью мира к существам, способным покорить галактику и надеюсь на успех. Но раз ты настроен иначе, то поспешу тебя заверить, что у меня было много времени все обдумать и как следует подготовиться, — Норман одним ловким движением оттянул рукав пальто, оголяя запястье и часть предплечья. Вся кожа руки, которую скрывала одежда, была плотно усеяна множеством закорючек и черточек, — Если мирные методы не подействуют, тогда я готов показать им, что значит истребление. Я сам устрою вторжение, и тогда они точно все поймут. А если не поймут, тогда я окрашу Млечный путь в цвет их крови, какой бы она не была, хотя было бы крайне неловко, окажись она белой.
— Сынок, — Бритни немного отстранился и заглянул в глаза Норману, — я тебя таким не помню.
— С последней нашей встречи я много пережил и не сказал бы, что это был положительный опыт. Девять раз на моих глазах человечество прекращало свое существование, а я все равно продолжал пытаться. И теперь, когда у Земли снова есть время, а я прошел половину пути, ты просто не можешь сказать мне «нет».
Старик взволнованно облизал беззубые десны. Умственное усилие помогло ему вспомнить основную причину, по которой он находился в Бриджуотере. Не ради лекарств, хоть, признаться, они и доставляли немало странного удовольствия, не ради ночных бесед о жизни с санитаром, а ради встречи с человеком-аномалией, с тем, кто способен изменить все. И раз уж она состоялась, то смысла сдавать назад уже просто нет.
— Ничего не обещаю, но попробую.
Он закрыл глаза и взял сына за руку. Нижняя губа Бритни дрожала, а страх ошибиться как тогда, в детстве, буквально выдавливал воздух из легких, но он все же осмелился, заглянул глубоко в себя, сквозь пелену транквилизатора, и спросил у НЕГО, у соседа по разуму.