Пристыженные Моррисом, спорщики замолчали, выжидая, кто же первым сделает такой сложный шаг. Им оказался Генри.
— Ладно, — промямлил он, не выдержав томительной тишины, — прости, что застрелил твоих родителей.
Рита немного поколебалась, а затем просунула в решетку, отделявшую заднее сидение, мизинец.
— Хрен с тобой, Букер. На следующей заправке можешь пересесть ко мне. Но не раньше.
— Спасибо, — он кивнул и пожал своим мизинцем ее, так как обычно это делают дети.
— Мне любопытно, Генри, — видя, что конфликт сошел на нет, вмешался в сакральный акт примирения Моррис, — почему ты скрывал что рос без семьи?
— Почему скрывал? — удивился Букер, — Ты не спрашивал, а мне как-то было не до этого. Или ты думал, что я с наскока заору: «Норман Моррис, вы арестованы! Кстати, я детдомовец»?
— Когда ты рассматриваешь ситуацию под таким углом, я вынужден сказать — нет.
— Да не парься, это же у тебя спасение мира — дела семейные и все вокруг тебя и твоего шизанутого папашки вертится, а я так, под шумок, кусочек славы урвать хочу, вот и все.
— Может вы и меня посвятите в эту историю со спасением мира? — раздался уже привычный раздраженный голос Риты. — Если мне придется встретить конец света в вашей компании, а выбора у меня, судя по всему нет, то хотелось бы, наконец, узнать кто вы, черт вас дери такие, и почему все так непонятно?
— О, дорогуша, — Генри повернулся к ней и хищно улыбнулся, — это просто улетная история. Норми, можно я расскажу, а?
— Раз ты настаиваешь… Но, зная твою любовь к приукрашиванию, мне предстоит постоянно корректировать версию событий.
— Да и хрен с тобой. Короче, вся эта катавасия началась с пришельцев…
Капли дождя молотили по серой, полупрозрачной коже Пирса, но он не обращал на них никакого внимания. Ему не было холодно, это чувство было атавизмом и отмерло вместе с личностью первого владельца этого тела. В новом Пирсе не осталось ничего от того мужчины, который в приступе бреда задушил собственную дочь. Новый Пирс даже не знал, что такое «дочь», это понятие тоже отмерло за ненадобностью, ведь половое размножение не входило в список функций его выносливого и сильного тела. Единственным чувством, хоть как-то связывавшим его с человечеством, была жажда мести. Она полностью заполнила его, в каком-то смысле примитивное, сознание.
Помогая себе свежей, еще не до конца сформировавшейся конечностью, новый Пирс, со скоростью бегущего за антилопой гепарда, преодолевал одно фермерское поле за другим. Он выслеживал добычу. Даже через плотную стену воды Пирс отчетливо слышал этот отвратительно резкий и настырный запах чужака, лишившего его руки, эту вонь, заставлявшую его забыть обо всем на свете и идти только вперед. Он шел по кричащему следу и знал, что рано или поздно нагонит человека, а когда это произойдет — отомстит.
Часть девятая
Ужин
— Привет, мистер, — Стэн дружелюбно протянул вперед руку, при этом второй крепко держась за лямку рюкзака. Глухая подворотня, да еще и вечером пятницы — не самое приятное место, в котором хотелось бы оказаться, поэтому нужно было держать ухо в остро. — Как ваши дела?
Бездомный, казалось, не расслышал приветствия, он, перегнувшись через край большого мусорного бака, рылся в груде пищевых отходов в поисках пропитания.
— Эй, мистер, — Стэн, настороженно озираясь по сторонам, подошел еще на пару шагов ближе, — можно с вами поговорить?
Бездомный снова проигнорировал незнакомца и продолжил активно выкидывать на асфальт один за другим объемные черные пакеты. Некоторые из них в полете рвались, рассыпая вокруг свои мусорные внутренности.
Видя, что доброжелательность не оказывает нужного эффекта, Стэн решил попробовать другой, более прямой подход.
— Есть хотите? — спросил он и это подействовало.
Услышав, что разговор зашел о еде, бездомный тут же вынырнул из бака.