— Да нет же, клянусь тебе! Он упал с высоты двух метров, не больше. Просто удар пришелся вот сюда… — Петур постучал пальцем по виску своей бритой головы.
— Тогда откуда появился утес?
— Так ведь все произошло на глазах преподобного Хакона. Он все взял в свои руки, я-то уже никуда не годился, как увидел, что натворил… Я оцепенел и онемел, в голове ни единой мысли… Хакон, конечно же, знал, что это несчастный случай; он велел мне убежать, прикинуться, что меня никогда и рядом не было… Я так и сделал… А потом он нашел подходящий утес и сбросил тело вниз. Да ты не думай, отец умер сразу же; патологоанатом ошибся, когда заявил, будто он прожил несколько минут после падения. Одним словом, Хакон меня прикрыл.
Инкилейф стояла, зажав рот ладонью, и всеми силами сдерживала гнев.
— Так что же получается, — наконец сказала она, — это тебя фермер принял за эльфа?
— Что-что? Какого еще эльфа? — недоуменно заморгал Петур.
— Не важно.
Петур печально усмехнулся, глядя на сестру.
— В общем, это чистая правда. Отец погиб из-за меня. По ошибке, разумеется. Ужасная, дурацкая ошибка. И если бы Хакон был жив, он бы все подтвердил. — Петур сделал шаг вперед, взял Инкилейф за руку и заглянул ей в глаза — испуганные, потрясенные, растерянные. — Можешь ли ты простить меня, Инга?
Девушка замерла, но через секунду отшагнула назад.
— Инга, пойми, это никакое не убийство. Ну, ты же понимаешь?
— А как насчет Агги? И пастора? Это тоже твоих рук дело?
— Так ведь иначе было нельзя.
— Что значит «нельзя»? Почему?!
— Хакон забрал кольцо себе, и об этом догадался Агнар. Он обвинил пастора в убийстве. Понятное дело, Хакон вышвырнул его вон, но тогда профессор стал давить на Томаса, предпринял попытку шантажа.
— Ну а ты-то здесь при чем?
— Хакон был ко мне очень добр, уберег от полицейского дознания, они ничего не заподозрили… Все эти годы я старался не вспоминать о кольце, не задавал никаких вопросов, хотя и не очень-то удивился, когда узнал, что Хакон забрал его у отца… Понимаешь, пастор мне сам позвонил. Рассказал про Агнара и намекнул, что будет вынужден открыть полиции всю правду, если я не приму меры.
— Какие еще меры?
— Он не уточнял. Да и так было понятно.
— Господи… Ты и Агнара убил…
— А чего ты хочешь? Неужели не ясно, что у меня не оставалось выхода?
Инкилейф только головой покачала.
— Здесь ты ошибаешься… Ну а история с Хаконом? Тоже ты постарался?
Петур кивнул.
— Когда я узнал, что его сына кинули за решетку, а полиция начала описывать круги над самим пастором, стало ясно, что так продолжаться не может.
— Ты прямо как с цепи сорвался!
— Так ты меня во всем винишь?! — гневно воскликнул Петур. — Да если б не ты, если б не твоя дурацкая идея продать сагу, ничего бы не случилось!
— Чушь собачья! Да, я сделала ошибку. Но я же не знала, к чему это приведет! Ты сам все сделал! — Инкилейф отшагнула еще на полметра. — Допустим, отец действительно погиб из-за несчастного случая, но остальные? Постой-ка… А Сигурстейдн… ты и его убил?
Петур кивнул.
— Здесь ты просто обязана признать, что он этого заслуживал. Когда я узнал, что он проделал с Бирной, то бросил дела в Лондоне, прилетел в Рейкьявик и пригласил его пропустить пару стаканчиков.
— В результате чего его выловили из залива?
— Ага.
— Что ты за человек? — спросила Инкилейф, широко распахнув глаза. — Ты не мой брат. Кто ты?!
Петур на миг зажмурился.
— Да, ты права, — промолвил он. — Вот кто я. — Он вытащил руку из кармана и показал кольцо на пальце. — Давай, не стесняйся. Смотри.
Он сдернул кольцо и протянул его сестре. Его последний шанс. Может, кольцу удастся подчинить Ингу — точно так же, как это случилось с ним самим, с отцом, с Хаконом и множеством других людей.
Инкилейф не могла отвести глаз от невзрачной вещицы.
— Это… это оно?..
— Ну конечно.
Девушка сомкнула пальцы вокруг кольца. Петура пронзило желание отдернуть руку, но он сдержался. Пусть берет. Пусть злые чары над ней поработают.
— Ну и что ты собираешься теперь делать? — спросил он.
— Пойду в полицию, — сказала Инкилейф. — А ты как думал?
— Уверена? На все сто уверена?
— А как же, — ответила она и с вызовом посмотрела ему в лицо. Помимо страха и потрясения, в ее взгляде читалась ненависть.
Плечи Петура уныло поникли. Он устало смежил веки. Что ж… Похоже, кольцо и на сей раз одержит верх в своей обычной манере. И вообще, надо быть идиотом, чтобы надеяться на другой исход.
Он решительно шагнул вперед.