— Ты заставишь их воевать?
— Нет. Уж точно не сразу. Надеюсь, они все же сами поймут, что могут все потерять.
Внутри поселилась ноющая боль. Она преследовала постоянно, но Поненте был уверен, что не болен — время для него все ещё стояло, тогда в чем причина?
— И ты не станешь им ничего объяснять?
Поненте хотел — однажды он едва не собрал людей на площади, чтобы все рассказать. Но быстро понял, что будет говорить в глухом мире, где его просто не услышат. Поэтому Поненте отбросил эту идею, сосредоточившись на попытках незаметно подготовить людей и страну к грядущему.
— Это не имеет смысла. Они меня не поймут, только разозлятся.
— Но я же понимаю.
— Ты — совсем другое дело.
Догадывалась ли Этернитас о том, что ее чувства — вовсе не ее чувства? Поненте не говорил об этом никогда, но с улыбкой принимал сплетенные ею венки. Только вместо благодарности и тепла ощущал всепоглощающий омут вины, в котором он тонул с того самого момента, когда понял смысл той брошенной по незнанию карты.
— Но ты ведь можешь убеждать! — воскликнула Этернитас. — Ты так складно говоришь, у тебя просто не может не получиться. В конце концов, ты же бог, значит, не можешь быть неправ.
— Могу. Да и вообще я часто ошибаюсь.
— Правда?
Удивление Этернитас было таким искренним, что Поненте даже рассмеялся. Она ничего не знала и верила ему так легко, что порой он и сам забывал о своем прошлом. Ему казалось, что он всегда жил в этом мире, на этом материке. Что родился где-нибудь в горах, сотворенный из солнечного света и свободного ветра, который живет только на ледяных вершинах.
Размышления прервал крик, раздавшийся с улицы.
— Солнце наше! Тебе послание!
Поненте выскочил из дома, совершенно забыв о том, что должен вести себя горделиво и благородно. Гонец спрыгнул в лошади и протянул ему небольшой грязно-коричневый конверт.
— Лично в руки, — отдышавшись, произнес гонец. — От Хорго.
— Благодарю, — прошептал Поненте и развернул конверт. Друг редко писал ему, а если и писал, то довольно сухо рассказывал некоторые факты из будущего, которые стоит изменить.
«Появилась проблема. Я буду ждать тебя у берегов Южного озера через неделю. Ситуация серьезная, поэтому не буду передавать ее через гонца.
До скорых встреч, мой старый друг».
Хотя воздух был теплым, Поненте пробил холод. Он сложил письмо в конверт, надеясь, что никто не увидит его дрожи. Хорго редко бывал настолько серьезен. Ровные буквы, выведенные идеальным курсивом, отдавали пламенем страха.
— Больше он ничего не сказал? Почему такая поспешность? — спросил Поненте.
— Наверное, дело в войсках Артеона, они сосредоточились у северных границ. Должно быть, готовят наступление у Холодного моря.
Это было то самое море, в котором Поненте растворил свою кровь. Всего на материке было два таких больших водохранилища пресной воды — Холодное и Зеленое моря. Первое питало всю северную часть континента до пустыни, второе — все земли, которые были южнее ее.
Поненте недоуменно нахмурился. На севере Трианы не было ни поселений, ни полезных ресурсов. Древесина Кандеруза — обширного леса, занимающего почти всю северную часть региона — всегда оставалась хорошим материалом, но чтобы вывезти лес, потребуется очень много усилий. Что же хотел Лейро там найти?
«Так что готовься, Поненте», — со злобной ухмылкой прошипел на ухо Лейро, и одновременно с этим Поненте вдруг представил себя на его месте. Он бы не стал рисковать и нападать — вдруг обещание убивать по сотне артеонцев за одного трианца не было пустой угрозой? Как бы он навредил самому себе, при этом не убив людей?
— Проклятие, — процедил Поненте и бросился к центральной площади.
Он ударил в щит, созывая всех к себе. Ужас плескался внутри, догадки сменяли одна другую. Единственное, что он знал точно — Лейро хочет уничтожить его северный лес. Источник древесины и оплот экономической независимости Трианы.
— Хочу сообщить кое-что важное, — начал Поненте, когда люди собрались вокруг. — Враг, с которым мы бились в прошлый раз, скоро вернется. Но теперь его цель — наши ресурсы. Он направится в лес, откуда мы привозим бревна для наших домов. Я уверен, что враг захочет сжечь этот лес, оставив нас беззащитными перед следующими зимами. Мы должны защитить его.