Впервые в своей жизни Поненте захотел поверить в чей-то великий разум. Он опустился на колени в ночной тишине и поднял взгляд к небу.
— Если кто-нибудь там есть и слышит меня, пожалуйста, покажите мне истинный путь, — прошептал Поненте, бессознательно заламывая пальцы. — Скажите, как спасти мою страну. Я никогда не просил раньше, не просил для себя — но я прошу для этих людей и клянусь защищать их, пока у меня будут силы, чтобы стоять и бороться.
Слезы обожгли щеки, но Поненте не мог их сдерживать. Боль в груди разливалась кипящем маслом, обжигала желудок. Он прижал ко рту руку, чтобы Тиас не услышал даже вздоха.
Еще темнеющее небо расчертила звезда, скатившаяся по нему и исчезнувшая на западе, где давным-давно скрылось солнце.
Глава 29
Ведь я не мог себе помочь,
От мрака прячась по углам.
В желании разрушить ночь
Я обратился Солнцем сам.
Неделю пути Поненте провел в раздумьях. Мыслей было много, но они все хаотично бегали в голове, словно маленькие тараканы. Сложнее всего решить, как в будущем управлять страной. Чем шире она разрасталась, чем дальше вперед текло время, тем сложнее было удержать вожжи.
Подходя к Южному озеру, Поненте еще издалека заметил силуэты стоящих вдоль берега кораблей. Хорго встретил его на берегу в небольшой временной палатке, сидя на больших подушках и пыхтя трубкой кальяна. Ночной мрак разгоняли лучины, расположенные в банках с маслом.
— Ты точно в срок, — заметил тот, когда Поненте появился на пороге.
Тиас остался снаружи, и впервые за долгое время Поненте смог поговорить с другом наедине. Тот, кажется, не испытывал никакой радости, однако от Поненте не укрылись приподнятые уголки губ Хорго.
— Выдвинулся, как только получил твое сообщение. В чем дело?
— Скоро Лейро начнет наступление на Кандеруз. Я как раз проходил мимо, собирался продавать корабли Малтару, вот решил подождать тебя и лично сказать.
— Откуда ты узнал о нападении? — Поненте недоуменно нахмурился.
Хорго несколько секунд просто смотрел на Поненте, будто пытаясь понять, насколько сильно тому нужны объяснения. Он это не любил, а рассказывать очевидные для него вещи не любил вдвое сильнее.
— Через месяц ты проиграл войну и пошел мне жаловаться. Я решил вернуться на месяц и неделю назад, чтобы предупредить тебя. Да и к тому же, чтобы время зря не терять, захватил корабли для продажи. Месяц прошел без штормов.
— Спасибо... Ты не знаешь, что ему нужно?
— Лес Лейро хочет сжечь. Он пройдет у этого озера совсем скоро, но к тому моменту я буду уже на пути в океан. Несколько часов, надо предположить. К рассвету точно будут здесь. Жди.
— Но я не брал с собой войско.
— Оно тебе и не нужно. Ты говорил, что можешь справиться один. Поэтому я не стал рисковать и рассказывать подробности.
— И ты не знаешь, какое будущее меня ждет, если я смогу отбить атаку?
Хорго пожал плечами и встал, намереваясь уйти.
— Я только один раз вернулся в прошлое, чтобы предупредить тебя. Проживать одни и те же дни из раза в раз все труднее. Возвращаться снова и снова, совершать десятки и даже сотни одних и тех же попыток, чтобы исправить неверно сказанное слово, криво закрепленную доску, вкось поставленную ногу... Это так утомительно. Пока ты провел здесь восемнадцать лет, я прожил сотни, тысячи.
— Ты можешь возвращаться только в прошлое, — с ужасом прошептал Поненте. — Но перепрыгнуть назад в будущее не в силах.
— У любого артефакта есть слабости. Но порой мне кажется, что это не просто слабости, а целые проклятия, которые становятся нашей неотъемлемой частью. Моя — это время. Я могу проходить сквозь него, и люди этого не замечают, но я так остро чувствую каждый его шаг, оно идет для меня — и гораздо дольше, чем для всех вас. Хотя, казалось бы... Кто бы мог подумать.
Подозрения, которые смутно мучили Поненте на протяжении многих лет, начали проявляться все отчетливее. Артефакты и проклятие... Что-то, что всегда будет недоступно таким, как Поненте и Хорго... Все это переплетено теснее, чем может показаться. И было ли их истинным проклятием время? Или существовало что-то, что встретится им однажды в будущем — а время лишь способствовало этой встрече? Ведь сама по себе вечная юность была благословением. Быть может, проклятие определялось сутью артефакта — но тогда получалось, что наказание каждому будет свое. Это и было логичнее, но Поненте все никак не мог понять, что карающий меч готовит именно для него.