— Теперь ты понял, почему там все было так, как было?
Почему богачи теснили бедняков? Почему соседи рвали республику на части? Почему горели постоянные войны, почему процветал голод? Потому что их правители не могли договориться. Потому что каждый был уверен в своей победе, продолжал войну, ведомый жаждой величия и мести.
Поненте знал, что территории, которую сейчас занимала Триана, не хватит. Пройдут, может быть, сотни лет, но однажды вопрос о новых землях встанет очень остро. Так разве не лучше позаботиться об этом сейчас, когда границы ещё шатки?
— Мы можем не вести настоящие кровопролитные войны, — предложил Поненте в попытке хоть как-то сократить жертвы. — Не делать целями людей.
— Предлагаешь не целиться в города и их инфраструктуру?
— Не настолько миролюбиво. Кто попадет — тот попадет. Но без терроризма, пыток пленных и прочей националистической гадости.
— А военные?
Поненте задумался.
— Ну, военные это военные. Военные не считаются.
— Хорошо. Тогда договорились.
Они пожали друг другу руки. Хотя и с неприязнью, но Поненте понимал, что это необходимо. Здания были просто грудой кирпичей и дерева, а людей он обязан защищать любой ценой, пусть они глупы и поверхностны. У них есть божество, которое приведет их в будущее. А их удел — слушать и повиноваться.
Лейро ушел через западные ворота Солоса, которые тоже превратились в несколько обугленных деревяшек. Там его ждал вороной конь, и, вскочив на него, бог чужой страны исчез в долине.
А Поненте вышел в другую сторону и направился в расположенный неподалеку перелесок. Жители Солоса, которые выбрались из города, наверняка укрылись там. Перед тем, как скрыться под защитой деревьев, Поненте обернулся на павший город. Высокие стены, которые должны были защищать от внешних врагов, во многих местах даже не покосились и снаружи оставались такими же древесно-бурыми, как раньше.
Когда Поненте понял, что это значило, внутри вскипела тихая ярость. Только адресована она была уже не Лейро. Город сожгли изнутри.
Он углубился в лес; по эху негромких голосов без труда обнаружил большую поляну, сплошь забитую людьми. Оставшись без крова, они чем-то напоминали сирот — те же потерянные и испуганные глаза, которые смотрели на Поненте как на настоящее солнце.
Он и был солнцем. Теплым с теми, кто благодарно принимал каждый жест его милости. И режуще-обжигающий тех, кто смел пойти против.
— Солос сгорел, — сухо произнес он, когда на поляне воцарилось молчание.
— Это все ваши божественные ссоры виноваты! Мы-то, простые люди, остались без домов! — равкнул из толпы какой-то мужчина.
Он был зол и шагнул ближе к Поненте. Между ними оставалось всего каких-то полтора метра.
— Разберись со своими друзьями сам, не впутывая нас! — Продолжил житель, будто забывшись. — Мы просто хотим построить свою страну, а ты будто бы только мешаешь.
Поненте в ответ лишь хмыкнул. Он сжал пальцами карту, которая тут же исчезла. И в этот момент Поненте почувствовал тяжесть в правой руке. Махнув ею прочь от себя, он со злобным удовлетворением заметил, что недавно агрессивный мужчина тряпичной куклой отлетел на добрые три метра назад следом за движением руки Поненте.
— Подбирайте слова, когда говорите со мной, — процедил он, ловя на себе испуганные взгляды. — Все, что вы имеете, дал вам я. Я превратил вас из дикарей в людей, которые живут в городах и носят одежду из ткани, которые моют руки перед едой и спят на перинах. Не смейте забывать об этом, или я все это и заберу. Ровно как и не смейте лгать мне. Этернитас, что здесь произошло?
Девушка медленно вышла с задних рядов. Она бросила несколько испуганных взглядов на Тиаса, но он едва заметно покачал головой. Тогда Этернитас остановилась перед Поненте и виновато опустила голову.
— Когда тебя не было, к городу подошло войско. Они сказали, что если мы откроем ворота, то сможем сбежать, а если будем сопротивляться, то нас убьют.
— Какова была численность войска?
— Не знаю... Наверное, человек четыреста. Пятьсот. Я плохо ориентируюсь в количестве людей.
— А в Солосе живет не меньше двух тысяч дееспособных людей. Как ты думаешь, могли ли лучники со стен дать отпор? Могли ли воины снизу сразиться с остатками врагов?
— Я... Я не хотела рисковать. Я подумала, ты вернешься и все решишь.
Поненте склонил голову к плечу, стараясь заглянуть в лицо Этернитас.
— Я же сказал не лгать мне.
— Жители не хотели воевать. Сказали, что лучше перенесут город или вернутся после того, как его ограбят. Они не хотели, я же не могла их заставить! — Этернитас вскинула голову. В уголках ее глаз дрожали слезы, но сейчас Поненте было на это плевать.