Глава 33
Мне есть, о чем богам молиться,
И я узнал, в чем жизни суть.
Но если б вновь я смог родиться,
Прошел бы снова этот путь.
Год спустя
Северные ветры даже в середине лета делали остров неуютным. Они ерошили волосы и приносили в лицо мелкий белый песок, который усыпал пляжи.
— Пойдем во Дворец Переговоров, — буркнула Трамонтана, безуспешно борясь с порывами ветра.
Дворцом Переговоров они в шутку называли дом на безымянном острове, где такие, как они, могли собраться и обсудить вопросы на нейтральной земле.
— Еще не все собрались. — Поненте следил за кораблем Хорго, который только подходил к гавани.
— Что в этот раз ты хочешь обсудить?
Поненте пожал плечами. Последний год он был занят отстройкой Трианы, а не политическими спорами с соседями. Да и соседей как-то не наблюдалось: от Артеона Триану отделял широкий пролив, который Поненте мысленно называл морем, а от Кланты — обширная пустыня. Про острова архипелага Халой далеко на востоке он вообще не говорил и даже не рассматривал их в качестве соседей.
— За все это время мы с тобой ни разу не говорили про обряд, — заметил Поненте после недолгого молчания.
— Да уж, мы ведь встречались так часто, — Трамонтана с саркастичной кривой улыбкой скосила взгляд на возлюбленного.
Это не укрылось от него, однако Поненте предпочел сделать вид, что ничего не заметил.
— Это лучше, чем ничего. Когда наладим жизнь стран, все будет немного проще.
Как оказалось, теперь у Трамонтаны не получалось разрывать пространство рядом с трианцами и выходить из него. Вполне возможно, что если она тоже проведет обряд, то рядом со своими людьми все это делать она сможет. Тогда несколько дипломатов Кланты в Солосе решат проблему ее перемещения.
— Столько дел, — уже тише продолжил Поненте. — Иногда мне кажется, строительство будет длиться до бесконечности.
Трамонтана ободряюще взяла его за руку и переплела их пальцы. Тепло ее рук было таким родным и желанным, что Поненте захотелось запомнить этот миг на целую вечность.
— Страна требует постоянного участия. Но мы справимся. Я тоже решила совершить обряд. Это защитит Кланту от Амиты и Шриваха, так что другого варианта у меня все равно нет.
— Мы не свободны.
— Мы ответственны за наши творения. Бросить все и сбежать на полпути — удел слабых. Да и идти нам все равно некуда.
Поненте вспомнил свои видения. Теперь все, что касалось их прошлого мира, представлялось дурным сном, который исчез с рассветом.
— Трамонтана, ты помнишь, что видела во время получения артефакта?
— Да, — ее хватка на руке Поненте ослабла, — хочешь поговорить об этом?
— Не о заточении в Безвременье, — поспешно сказал Поненте. — Ты же видела сцену после этого?
— Я видела нищету и разруху, как в Нижнем Городе. Видела плачущих людей. Войну. Голод и смерть. Ты про пожар? А потом... Мы с тобой в золотом зале. После твоего заточения у нас обоих есть будущее. Ты не умрешь, а я тебя не убью.
«Выходит, и я тебя не убью», — подумал Поненте и сам ужаснулся этой мысли.
— После города в огне и войны я видел, как мы стоим в огромном богатом зале, а в окна бьет солнечный свет. Но глаза у тебя были не серебристые, а золотые.
Траомнтана замерла, будто пыталась понять услышанное. Но Поненте знал, что она поняла все в первую секунду. Получается, он был единственным, кому в видении явилось настолько отделенное будущее.
— Другие артефакты? — лихорадочно прошептала она.
— Я не знаю. Больше ничего не видел. Одно время я хотел спросить об этом Уно, но потом понял, что в том зале его не было. Нам придется только ждать, ведь это в любом случае произойдет.
Трамонтана кивнула. Хорго тем временем поднялся по каменистой дороге, ведущей в сад перед Дворцом Переговоров, и направился к ним.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Рад вас видеть. Хорошо выглядите.
— Спасибо. Ты тоже, — вежливо заметила Трамонтана.
На ней было длинное темно-синее платье, на фоне которого призрачно белели ее волосы. Не вульгарное, но ясно показывающее, что Кланта — богатая страна.
А Поненте не стал изменять бесформенной белой тоге, в складках которой он прятал и карты, и кинжал. Только сзади прикрепил золотой плащ в цвет рождающегося на востоке солнца, ведь теперь он и сам был этим солнцем. А на голове покоилась корона, формой напоминающая флаг Трианы — обруч с расходящимися от него шестнадцатью острыми и кривыми лучами.