— Тебя-то подпустила.
Несмотря на раннее утро, людей на улицах было много, гвардейцев — еще больше. Посреди дороги стояли повозки, которые представляли собой большие клетки. В них уже сидело несколько человек — присмотревшись, Поненте с ужасом осознал, что все были не старше него.
— Тебе не кажется... — начала Трамонтана, но Поненте уже знал, что она скажет.
Он, не дожидаясь окончания фразы, бросился бежать к заброшенной башне. Поненте надеялся, что гвардейцы не дойдут до нее — все же здание располагалось вдали от города.
Девушка бежала следом и внимательно следила за тем, чтобы они не попались гвардейцам. Поненте был невнимателен: он не замечал стражей почти в упор, и ситуацию спасала только рука Трамонтаны, которая вовремя хватала его и удерживала в безопасности. Главная проблема заключалась в том, что Поненте понятия не имел, куда теперь прятаться. Если про башню вспомнят, то другого безопасного убежища не найти.
Так, короткими перебежками, они смогли добраться до башни. К счастью, гвардейцев там не было, и Поненте смог ненадолго перевести дух. Сестры еще спали, поэтому он не стал подниматься на жилой этаж. Оставшись на первом, они с Трамонтаной расположились напротив небольшого окна так, чтобы лучи не попадали в глаза.
— Что делать будешь? — девушка задала скорее риторический вопрос, поскольку было очевидно, что ответа на него у Поненте нет.
— Может, правда в приют пойти? — задумчиво произнес он. — Но зачем, если вроде все стало нормально.
— Поговори об этом с девочками, может, они сами предложат? Даяна вроде ситуацию понимает.
— В этом-то и проблема, — буркнул Поненте. — Она поймет, что я хочу их сбагрить в приют. Если она что себе в голову вобьет, то потом и не объяснишь, что она поняла все неправильно.
— Ты хочешь и рыбку съесть, и... Короче, все равно придется когда-нибудь выбрать.
— Оба варианта плохие.
— Твои родители просто ублюдки.
— Трамонтана!
— Прости, это правда, — девушка подняла руки в примирительном жесте. — Они поставили тебя в такое положение.
— Меня в такое положение поставил наместник и его законы.
— Твои родители знали, что произойдет, если их самоубийственная затея провалится. Знали и пошли на это, прекрасно понимая, что оставляют в Нижнем Городе трех несовершеннолетних детей.
Поненте не мог признать правоту Трамонтаны, хотя разумом понимал, что это так. Просто он никак не мог согласиться с тем, что самые близкие люди в сложный период выбрали рискнуть им, а не своим благосостоянием. Родители предпочли не его — что может быть хуже для ребенка?
— Это — дела давно минувших дней. Забудем о них и обо всем, что было, — пробормотал он со вздохом. — Мне нужно думать, что делать теперь.
— Если продолжишь воровать, то тебя посадят или казнят.
— Лейро до сих пор не поймали.
— Его защищает полсотни подчиненных, и он подставляет их, если начинает пахнуть жареным. — Трамонтана закатила глаза. — Если мне не изменяет память, ты здорово с ним поссорился. И еще должен ему желание.
— Я могу не выполнять его. Кто меня заставит?
— Будет шантажировать тебя сестрами. Желание дает ему только моральное превосходство и означает, что ты в его команде. Если откажешься выполнять, в глазах других будешь негодяем, но не более того.
Поненте коротко и нервно рассмеялся. Выглядеть в чужих глазах негодяем было последним, чего он боялся в этой жизни. Однако, опустив шутки, он прекрасно понял Трамонтану — стать негодяем в глазах людей означало остаться в полном одиночестве, что могло означать голодную смерть. Что больше всего поражало Поненте, воровство за что-то действительно порочное никогда не принимали — конечно, жаловались на воров страже и даже сдавали их ей, однако на казнях не улюлюкали и могли вступиться на открытом суде. А вот клятвопреступников, лжецов и предателей никто не щадил.
— Я постараюсь не попадаться ему на глаза, — предложил Поненте, слабо веря в успех подобного предприятия. — Глядишь, через пару месяцев он обо мне забудет.
В ответ Трамонтана лишь снова закатила глаза, но Поненте не собирался так легко прекращать разговор.
— Я не могу загадывать. За счастье каждый прожитый день, как думать даже на неделю вперед?
— Меня уже чуть не поймали, — с жаром прошептала Трамонтана. — А если бы он был на улице не один?
Ответа не последовало. Гулкая тишина, тяжелая, отливающая тьмой и имеющая запах старой крови, медленно разъедала две души. Поненте не знал, как ободрить подругу, да и чувствовал за собой вину. В конце концов он лишь обнял Трамонтану за плечи, не зная, как по-другому проявить сочувствие и показать, что он рядом с ней.