Однако он понимал, что власть должна быть чем-то обоснована. Если перестанет внушать страх или постарается стать обычным, к нему сразу потеряют интерес, а вместе с ним уйдет и сила. Поэтому теперь Поненте должен был сделать все, чтобы о нем не забывали.
И в основу своего будущего царствования он решил положить загадочность. Люди боятся всего неизвестного, относятся к нему с вниманием, думают о нем — так почему бы самому не стать неизвестностью? Опасным незнакомцем, пределов силы которого никто не знает? За восемь месяцев его никто не разгадает, зато страх продержаться успеет.
Очередь расступилась — так же, как ещё недавно перед Кьяном. Поненте дошел почти до конца живого коридора, когда сбоку показался тот самый парень, который избил его по приказу своего приятеля.
— Эй, куда торопишься? — выкрикнул он, вынудив Поненте повернуться.
Тот взглянул на него с невозмутимым лицом.
— В столовую, — ответил Поненте, стараясь держать маску полного равнодушия.
— Кто ты такой, чтобы идти без очереди? — осклабился юноша. — Это мог делать только Кьян.
— Неужели?
Поненте поднялся на носки, чтобы дотянуться до уха задиры, и осторожно — даже почти нежно — убрал его волосы в сторону.
— А ты к нему захотел? — прошептал Поненте едва слышно.
Он был уверен, что эти слова возымеют эффект. И пусть окружающие не слышали вопроса, короткий испуг, отразившийся на лице бывшего приближенного Кьяна, был красноречивее любых слов.
В тяжелом молчании Поненте зашел в столовую и сел за стол в одиночестве.
Остальные дети побоялись к нему даже приближаться. Хорго появился в числе последних, однако тоже проигнорировал ещё семь свободных мест за столом Поненте и сел в отдалении к трем незнакомым детям.
Еда показалась безвкусной, но Поненте ел ее спокойно, ничем не выдавая своего истинного к ней отношения. Он боялся взглянуть не так, посмотреть неправильно. Весь интерес других детей к нему зиждился лишь на неизвестности. Грубо говоря, на его блефе. Ведь ничего необычного в нем не было. Ничего, кроме желания выживать любой целой.
Завтрак закончился позднее, чем хотелось бы Поненте. Но он спокойно отнес тарелки в зону сбора и впервые за последние дни вернулся к себе в комнату. По дороге к нему никто не приближался, даже смотреть в его сторону избегали. «Слухи расходятся быстро», — хмыкнул про себя Поненте.
Он лег на кровать и расслабленно выдохнул. Хотя бы здесь было безопасно и далеко от странных взглядов.
Именно сегодня Поненте впервые почувствовал наслаждение, которое в будущем должно стать неотъемлемой частью его жизни. Наслаждение, которое он будет искать и к которому захочет стремиться. И пусть однажды оно станет лишь фоном, незначительной частью его жизни, оно все равно до скончания веков будет иметь важный смысл. Такой уж он человек, чье падение началось не так давно и которое не остановится, пока Поненте не ударится о дно безграничного мрака. Зато где-то внутри рождалось кое-что новое — прекрасное и совершенное, сияющее ярче тысяч драгоценных камней. Может быть, такое же бездушное. Может быть, одухотвореннее всех в этом мире. И Поненте чувствовал его жар так же ясно, как понимал: власть нужна ему.
Осознавать это было в какой-то степени болезненно. Ему нужна настоящая власть, которая дарила бы свободу. Эта же ничего не давала, только ставила его под удар.
— Быстро ты здесь освоился, — с порога заметил Хорго.
Поненте скосил на него глаза. Сосед по комнате был серьезен и явно недоволен.
— Ты сам сказал не медлить.
Хорго встал возле окна и задумчиво посмотрел на две пустующие кровати, хозяев которых Поненте видел всего однажды.
— Раз уж мы теперь соседи, неплохо было бы познакомиться.
— У меня есть две младшие сестры, — с ходу начал Поненте. Он не собирался открывать душу, поэтому выделил только важное. — Наших родителей казнили за попытку мятежа. Я не хотел в приют. Воровал, но все равно поймали. А ты тут давно?
— Четыре года. Родители умерли от лихорадки, а вся свора оставшейся родни скинула меня сюда.
— Сочувствую.
— Не стоит.
— Будешь с ними общаться в будущем?
Хорго неопределенно пожал плечами.
— Вряд ли. Да и у меня другие планы.
— Верхний Город?
— Почти, — юноша усмехнулся. — В Верхнем Городе у меня есть знакомые, которые помогут. Может, устроюсь куда-нибудь в кафе или магазин. Может, останусь в Нижнем. А потом... Ты и сам знаешь, время неспокойное. Того и гляди новая революция.