Глава 14
Ответить можно, лишь взглянув
С обрыва жизни на начало.
Вот разевает ворон клюв,
Нам смертью жизнь в лицо дышала.
Хорго покинул приют вскоре после того, как выпал первый снег. Поненте не слишком скучал по нему, хотя они и решили стать друзьями. Общались мало, чаще — парой фраз вечером и немного во время приемов пищи. Поненте было приятно чувствовать рядом кого-то пусть и молчаливого, но надежного. Они всюду ходили вместе: играли в одни спортивные игры и посещали одинаковые уроки.
Теперь уже мало кто сомневался, что это именно Поненте убил Кьяна. За несколько месяцев интерес к нему не только не ослаб, но и усилился. А сам Поненте приложил все усилия на то, чтобы стать заметным.
Ему не составило трудов учиться лучше всех. Не показались сложными спортивные соревнования, а еда не была такой отвратительной, чтобы демонстративно не есть ее. А еще ему хватало ума справедливо решать бессмысленные споры, которые возникали между детьми — и вскоре все довольно легко признали его авторитет.
В своем маленьком царстве Поненте был королем, которого боялись и которым восхищались. И он быстро сделал вывод, что уважение гораздо действеннее страха, хотя и о нем не стоит забывать.
Короткие зимние дни тянулись довольно скучно. Рядом не было Хорго, который пусть и молчал все время, но не позволял чувствовать одиночество. Вокруг Поненте стремительно менялись люди, но ни к кому он не привязывался. Осталось пережить меньше полугода, после чего он официально станет взрослым и свободным.
Чтобы хоть чем-то занять время, Поненте читал книги и иногда играл с мячом на спортивной площадке. Многие воспитанники приюта хотели с ним подружиться, однако мало кто мог заинтересовать Поненте — с каждым днем он все больше отдалялся от них.
Уже к концу зимы приют оказался переполнен. Поненте был уверен, что осенью, когда он сам только прибыл сюда, мест совсем не осталось. Как оказалось, он жестоко ошибся. Теперь дети младше девяти лет спали на кровати по двое, и Поненте проклял день, когда в его комнату заселили шесть пятилетних сирот.
Воспитателей и учителей катастрофически не хватало. Старших подростков освободили от уроков и секций, и теперь они были вынуждены следить за новоприбывшими. В коридорах постоянно стоял шум, кто-то кричал или плакал, кто-то дрался. С едой тоже возникли проблемы — ее с трудом хватало только на половину детей, поэтому всех старше двенадцати лет кормить стали только один раз в день. Но даже так порции оказывались слишком скудными, чтобы ими можно было насытиться.
Когда застучали первые капели, Поненте вдруг осознал, что вместе с талой водой утекает и его власть. Хотя он понимал, что через пару месяцев сможет уйти отсюда, ощущение собственного поражения болью и гневом отдавалось за грудиной. Его королевство распалось без какой-либо видимой причины.
В один из хмурых дней Поненте, как обычно, провожал всех шестерых своих соседей на урок истории. За несколько месяцев, проведенных в одной комнате с Поненте, они хотя бы приобрели человеческий вид. Не катались по полу в истерике и не бросались едой в столовой. После отбоя они молча лежали в кровати и даже не задавали никаких вопросов, а что ещё ценнее — не выясняли отношения друг с другом. Поненте заметил, что общаться с детьми ему гораздо приятнее: они легко поддаются методу кнута и пряника, слушают его и внемлют любому хоть сколько-нибудь умному слову.
Занятие проводила одна из самых любимых учителей Поненте — худая женщина лет тридцати, у которой было припасено много интересных историй — как правило, не относящихся к теме урока.
Поэтому, посадив детей на ковер (парт и стульев не хватало, поэтому их было решено переставить в кабинеты, требующие делать записи), Поненте немного задержался в дверях.
Барисса улыбнулась детям и уселась во главе довольно неровного круга.
— Тема сегодняшнего урока — зарождение религии на рассвете федерации.
— А к нам религия пришла из федерации? — выкрикнул кто-то.
— Мы свою не могли придумать? — поддержал друга щуплый мальчик лет восьми.
— Конечно, в нашем Валиваде религия претерпела большие изменения, — Барисса улыбнулась снова. — Потом она отошла на второй план, затем на третий — и в конце концов застыла в том положении, в котором мы ее изучаем теперь.
— Получается, она умерла? — спросил все тот же тощий мальчик.
— Это сказано очень грубо, но примерно так и есть. Когда чем-то давно не пользуешься, оно будто замирает во времени и остаётся там, фактически умирает. Но зато позволяет нам переместиться на сотни лет назад и узнать, как жили люди тогда.