«Нет, я не слаб. И не немощен, — скрепя сердце признал Поненте. — Я не нуждаюсь в помощи богов, хотя было бы отлично, если бы они мне помогли».
«Ты не веришь в них, лицемер, и никогда не верил. С чего бы им тебе помогать?»
«Потому что я родился на территории их влияния?»
«Глупости. Никто в здравом уме не будет помогать тому, с кем он в плохих отношениях или с кем вовсе не знаком. Вот ты на месте бога стал бы себе помогать? Ты ведь даже не молился ни разу».
Поненте понимал справедливость слов внутреннего голоса, но признать это было довольно болезненно. Подобные беседы с самим собой на протяжении этих одиноких месяцев помогали ему. В спорах рождалась истина, которую он обычно отказывался признавать. Теперь, оставшись здесь без друзей и надежды на светлое будущее, Поненте мог лишь коротать время в поисках самого себя.
После ужина он сразу лег спать. Делать больше было нечего, и только во сне время проходило быстрее. Поненте уже считал минуты до своего дня рождения, чтобы навсегда покинуть эти холодные стены. Однако тьма и лед преследовали не только наяву. Кошмары, в которых он тонул, снились все чаще и чаще. Каждую ночь сон удлинялся на жалкую секунду, приобретая форму и сюжет.
В этот раз, когда Поненте вынырнул из бездонных вод вслед за солнцем, очень быстро начал чувствовать его жар. Пламя обжигало каждый раз, когда он на мгновение показывался из воды — острые лучи будто вспарывали кожу и заставляли выбирать: утонуть или сгореть.
Он выбирал воду. И часто тонул, отрезанный от солнечного света. Боль нарастала, и Поненте просыпался в холодном поту, хватая ртом воздух. Боль от ожогов была невыносимой, и он не мог понять, почему все это ему снится.
Снова проснувшись в жесткой кровати, Поненте несколько секунд пытался осознать, где оказался. Он судорожно вдыхал холодный воздух и мог лишь хвататься за одеяло, как будто оно было спасательным кругом.
Поненте встал, стараясь не шуметь и не будить соседей, и вышел в коридор. Там было куда прохладнее, чем в комнате. Далекие звезды едва разгоняли черноту, но Поненте ориентировался в приюте даже в полной темноте. В каком-то смысле он начал считать это здание своим домом — здесь впервые после смерти родителей ему не грозила казнь или голодная смерть. Даже проблема с Кьяном решилась быстро. Кроме того, в приюте кое-как проводили уроки: в Нижнем Городе такая роскошь доставалась далеко не каждому. И хотя Поненте, как и подавляющее большинство людей, всей душой ненавидел учебу, он понимал ее необходимость.
Теперь, пройдя мимо закрытых учебных комнат, он направился на спортивную площадку. В приюте было достаточно территорий на улице — почти всю занимал огород, где Поненте так ни разу и не бывал. Поэтому он, прошмыгнув мимо дремлющего охранника, тенью выбрался на площадку.
Поненте пробрал холод, но он не спешил уходить. Только обнял себя за плечи в попытке согреться и оперся на каменную стену приюта. Он даже не представлял, что его ждёт дальше, и это пугало с каждым днем все сильнее. Раньше выхода не было, в приюте тоже приходилось жить по чужим правилам. Но теперь, когда жизнь скоро станет принадлежать одному ему, Поненте понятия не имел, что с ней делать.
Солнце то и дело вспыхивало перед внутренним взором. Повторяющийся кошмар наводил на неприятные мысли.
«А сам так мечтал стать взрослым и самостоятельным», — съязвил на ухо вездесущий внутренний голос.
«Я хотел защитить сестер, а теперь мне ждать их два года, — буркнул в ответ Поненте. — Я не такой эгоист».
«Мерзкая ложь!»
«Не смей заставлять меня сомневаться».
«Ты отрицаешь правду, но от этого никому не легче. Признай, что ты хочешь лишь своего возвышения!»
«Да я жил только ради них!» — рявкнул Поненте, который окончательно потерял терпение.
Голос замолчал так же резко, как появился. Он не нравился Поненте. Не нравились речи, которые он говорил, не нравилось, что постепенно Поненте начал чаще с ним соглашаться. Но когда он умудрялся найти аргумент и противостоять, невидимый мучитель пропадал до следующей минуты сомнения.
Еще немного постояв, Поненте вернулся в приют. Поздоровался с проснувшимся и весьма удивленным охранником и зашел в свою комнату. Кровать давно остыла, и он лег в нее без желания спать.
Так и проворочавшись до утра, Поненте все размышлял о солнце и голосе в голове.
Глава 15
Мы не сдаемся и бежим
Куда-то в сердце плотной мглы.
Взметнуться к небу так хотим,
Но наши души тяжелы.