В воздухе повис запах подтаявшего снега. Зима в этом году не спешила отступать, и к дню рождения Поненте только-только прекратились заморозки.
Он покинул приют на рассвете — не желал оставаться там даже на завтрак. Когда ставшие родными стены остались за спиной, он вдруг остро ощутил свое одиночество. Сестры все ещё в приюте, куда же ему идти? Что делать?
С запоздалым чувством сожаления и раскаяния Поненте понял, что отчаянно не хочет работать. Он и не собирался раньше — просто возраст был отличной отговоркой, чтобы воровать. Можно продолжить этим заниматься, однако страх все ещё сидел внутри и не позволял принимать импульсивные решения.
Поненте знал, что это слишком опасно да и в принципе бессмысленно. Воровство — лишь временная мера.
Улицы Нижнего Города нисколько не изменились за время его отсутствия. Все та же грязь вперемешку с почти растаявшим снегом скапливалась возле домов. Порывы холодного ветра пронизывали Поненте до костей, и он крепче закутался в легкую куртку. Ночевать ему было негде, друзей давно не осталось.
Немного поразмышляв, он направился в восточную часть города. Там жила Трамонтана, и Поненте без труда нашел ее дом. Он сомневался, что за прошедшее время девушка нашла работу, поэтому в такой ранний час наверняка должна быть там. Он поднялся на второй этаж барака и постучал в нужную дверь.
Ему открыла невысокая женщина, которая не имела никаких схожих черт с Трамонтаной. Но Поненте не сомневался, что это ее мать, поэтому постарался улыбнуться и быть дружелюбным.
— Доброе утро, а Трамонтана дома? — спросил он как ни в чем не бывало.
— А ты кто? — женщина подозрительно склонила голову к плечу. — Не помню тебя.
— Я ее друг, но полгода жил в приюте.
— Ладно, подожди, позову ее.
С этими словами женщина захлопнула дверь. Некоторое время в коридоре висела тишина. Вскоре дверь снова открылась, но на пороге стояла всклокоченная Трамонтана. Было видно, что она только проснулась и не была готова встречать гостей.
— Наконец-то, — буркнула она, однако не смогла сдержать улыбки.
Поненте понимал, что подруга наверняка злится из-за просьбы не приходить к нему. Однако она понимала и причину такого решения. На полгода Поненте смог забыть о том, что снаружи приюта есть жизнь. Постоянные заботы помогли времени пролететь быстрее, и вот теперь он снова свободен.
— Спасибо за трогательное поздравление, — в тон ей ответил Поненте.
— С днем рождения. Желаю богатой взрослой жизни.
Смягчившись, Трамонтана все-таки протянула руки для объятий, и Поненте с радостью нырнул в них.
— Я скучала, дурак, — пробормотала девушка.
— А я не особо, — честно ответил Поненте и едва не рассмеялся от возмущенного фырканья Трамонтаны.
Когда она отстранилась, Поненте все еще не мог отвести от нее глаз. А Трамонтана шагнула внутрь помещения и кивнула ему в приглашающем жесте.
— Заходи, мама скоро на работу уйдет.
Поненте уже был в нее в гостях, но не так часто, как ему хотелось. Квартира состояла из двух небольших комнат — кухни и спальни. Трамонтана говорила, что она в собственности у ее матери — но откуда у официантки из таверны взялись такие огромные деньги?
Женщина действительно довольно быстро ушла, и Поненте остался наедине с Трамонтаной. Разговор не клеился, хотя тем для него было предостаточно. Но в конце концов оба оставили попытки завязать диалог и просто сидели, согреваясь об чашки с кислым самодельным чаем.
— Все-таки расскажи, как в приюте было, — через некоторое время снова спросила Трамонтана. — Сложно выживать? Я слышала, приюты переполнены до неприличия.
— Народу много, особенно маленьких. Откуда столько?
Поненте старался не думать о том, почему вдруг столько детей оказалось сиротами. Трамонтана тоже не рассказывала, хотя этот ответ он бы очень хотел от нее услышать.
— Мятеж у нас был, жуткий, — прошептала наконец Трамонтана. — Не шестнадцать человек, как в прошлый раз. Целые сотни вышли. Неужели до приюта ничего не долетело?
— Наверное, за информацией следили. Мало ли, кому захочется присоединиться?
— Возможно. Короче, я почти неделю из дома не выходила, жили впроголодь. Гвардейцев тут было больше, чем населения. А потом они начали казни...
Трамонтана нахмурилась, будто ее тошнило. Но Поненте не мог представить, чтобы она чего-то боялась или испытывала отвращение: эта девушка восемь месяцев назад голыми руками задушила человека, неужели обычные казни, которые и в мирное время проводились в Нижнем Городе, вызвали такую реакцию?
— Они на самом деле залили рыночную площадь кровью. А потом не отмывали, и дожди все не шли, только мелкие, а они кровь только разбавляли. Потом выпал снег, растаял... Без шуток, мне казалось, что по Нижнему Городу потекли реки крови. Но это еще что... Тела казненных они подвесили за крюки на площади, чтобы их все видели. И ведь никуда не денешься, на рынок приходилось ходить.