— А собеседование может провести кто-то другой?
— Мальчик, возвращайся через недельку-другую, — ответил другой стражник с явной неохотой.
Поненте не мог столько ждать.
— Его сын дома? Почему он не может со мной поговорить?
— Господин Уно не занимается вопросом слуг, — буркнул первый стражник.
Ситуация складывалась крайне неприятная. Поненте надеялся, что Уно неспроста обратил на него внимание год назад — и подумал, что это могло упростить попадание на работу. Однако его не пускали даже на территорию сада наместника, чтобы это проверить.
— Видишь, тебе говорят уйти? — процедила из-за спины Трамонтана. — Пошли, пока нас не выгнали силой.
Она была права, но в мысли Поненте снова залезли сомнения. Почему она так не хочет, чтобы он виделся с наместником?
Поненте вдруг вспомнил про зеркало, которое каким-то образом оказалось у Трамонтаны. Зеркало, которое искал наместник и которое отказался найти Уно. Может быть, причина страха кроется в этом?
Он уже собирался отойти, как вдруг из глубины парка к воротам приблизился небольшой отряд гвардейцев. Один из них показался Поненте смутно знакомым, и через несколько секунд он узнал в прибывшем Малтара.
Тот, казалось, был удивлен не меньше.
— Какая встреча, — заметил он, впрочем, весьма равнодушно. — Зачем пожаловал?
— На работу хотел устроиться, — ответил Поненте и кивнул на стражников. — Они меня не пропускают. Говорят, только наместник занимается вопросом слуг.
— Откройте ворота, — без колебаний приказал Малтар, но стражники не спешили повиноваться.
Они переглянулись, однако, помедлив, все же выполнили приказ.
— Господину наверняка некогда говорить со всякими... Нищими, — процедил тот самый первый стражник.
— Господину как раз нечем заняться, — холодно ответил Малтар.
Когда ворота все же открыли, Поненте скользнул во двор. Трамонтана явно без удовольствия последовала за ним, а Малтар, не задавая больше никаких вопросов, развернулся и быстрым шагом направился к видневшемуся в конце сада дворцу.
Поненте едва поспевал за ним, однако все же успел заметить декор парка. Ровно подстриженные кусты и небольшие фонтаны отдались в сердце тупой болью, и всю остальную дорогу он смотрел себе под ноги, на небольшие светло-серые камешки, которыми были застелены дорожки и аллеи.
Ступив на порог дворца, Поненте едва не ослеп от окружившего его богатства. Ему казалось, что он попал в иной мир.
До этого дня он не знал, что ковры могут пружинить под ногами, а хрусталь на подсвечниках — сиять подобно тысяче маленьких солнц. Высокие пустые стены по краям были украшены витым узором, покрытым серебром. Из него же оказались сделаны перила и балясины лестницы, рамки картин и потолочные плафоны люстр.
Поненте замер посреди холла и, кажется, даже забыл дышать. Он тонул в свете, пространстве и богатстве, которых никогда раньше не видел. Хотелось одновременно остаться здесь навечно и упасть на пол, рыдая и пиная кулаками наборный паркет. Это было чудовищно несправедливо. Почему одни по праву рождения купались в серебре, а другие были вынуждены драться за корку хлеба?
А Малтар даже не смотрел по сторонам, будто окружающее великолепие нисколько его не впечатляло. Поненте это казалось диким и неправильным, но он старался не отставать от гвардейца. Тот поднялся на третий этаж особняка и обернулся.
— Не отставайте, а то заблудитесь, — сказал он.
— Здесь так красиво, — пробормотал Поненте, понимая, что эта фраза даже близко не описывает его восхищение и зависть.
— Вся эта красота бессмысленна. Человеку нужен полоток высотой два метра, чтобы не цеплять его головой. И какая разница, сколько там еще сверху — двадцать сантиметров или метров? — Малтар указал на люстру, которая была размером с небольшой чулан. — Вон ту люстру зажигают на одну ночь в году, все остальное время она бесполезна, а стоит как половина Нижнего Города. Для жизни человеку нужно куда меньше, чем есть здесь.
— Эта люстра нужна не для того, чтобы ее зажигали, — сообщила Трамонтна. Поненте обернулся, удивленный ледяными нотками в ее голосе. — Она нужна для того, чтобы гости, приходящие к наместнику, знали, с кем имеют дело. Чтобы не забывали: он обладает такой властью и такими деньгами, что может купить их всех вместе взятых. Эта лестница, картины, лепнина, потолки — все имеет тот же смысл. Этот дворец — оружие, а не место для жизни.
Сердце Поненте ушло в пятки, когда из-за спины раздался негромкий смех.
— А если сровнять это место с землей, то и власть исчезнет? — поинтересовался Уно.
Он нисколько не изменился: одежда, расшитая серебряными нитями, была словно вылеплена точно по его фигуре. Длинные, завязанные в ровный хвост волосы напоминали снежную лавину.