Чего нет у такого человека, как Уно?
Ответ был слишком прост, и Поненте с легкостью нашел его во лжи. Уно не был волен говорить и делать то, что хочется ему самому. В первую очередь он был сыном наместника, его представителем — тем, кто не имел права ошибаться, кто не мог сказать что-то не то. Пусть он мог проворачивать любые теневые схемы, на свету он был несвободен, практически парализован — и тогда становилось ясно, чего он хотел и чего действительно мог добиться с деньгами и влиянием.
— Ты хочешь не переворот, — прошептал Поненте, с ужасом и восхищением рассматривая со всех сторон очевидную отгадку. — Ты хочешь уничтожения. Свободы. Разрушишь Сангаут? Столичные города? Может быть, всю республику?
Некоторое время Уно сидел неподвижно, однако через несколько секунд на его губах появилась улыбка.
— Эта система давно прогнила. Сначала я хотел исправить ее, но быстро понял, что проще и правильнее все разрушить, — протянул Уно, давая понять, что ответ Поненте верный.
— И ты будешь строить?
— А нужно?
Глава 16
И в этом призрачном тумане
Мы не увидим ничего:
Теряем прошлое в обмане,
А то, что будет, не придет.
Уно заставил Поненте с Трамонтаной переодеться. Теперь они почти бежали к выходу из Верхнего Города, облаченные в невзрачный наряд слуг. Невзрачный, разумеется, только по мнению Уно: для Поненте это была самая роскошная одежда, которую он когда-либо носил.
За всю дорогу Трамонтана не сказала ни слова, и уже на подходе к ее дому Поненте все же решился заговорить первым.
— Ты лгала, — отстраненно заметил он. Это его не злило, однако опустилось в душу едва заметным неприятным осадком.
— Ты тоже. Мы все лжем, но не из злости же.
— Ненавидишь наместника?
Девушка неопределенно повела плечами.
— Сложно сказать. Наверное. Просто мне обидно.
— Не пробовала извлечь из этого выгоду? Полезно, когда противники тебя недооценивают.
— Какие противники? Алкаши из таверны? Да и потом я не умею быть незаметной. Это удел Ямики, не мой.
— Считаешь, что она достаточно умна для этого? — удивленно переспросил Поненте.
Впечатления о ней были весьма прозаичны: Ямика в представлении Поненте оставалась вполне заурядной личностью, не отличающейся ни умом, ни красотой, ни силой. У нее не было харизмы, которая привлекала бы людей, не было крепкой логики и навыков держать себя в обществе. Она была совершенно обычной, ничем не запоминающейся девушкой. Той, о которой не вспомнишь уже через пять минут.
Но Поненте вдруг вспомнил, что она была довольно близка с Лейро и дружила с Аминой. Стали бы они подпускать к себе кого попало?
— Не стоит недооценивать людей. Не слишком ли ты высокомерен? — резко спросила Трамонтана. — Это может навредить.
— Я не высокомерен. Просто оцениваю людей так, как они этого заслуживают.
— Да неужели? — Трамонтана резко повернулась. — Пойми меня правильно, я зла не из-за этого. Не из-за того, какой ты. Мне не нравится лицемерие во всех его проявлениях. Ты считаешь всех остальных недостойными — признай это.
— Как я могу быть высокомерным, не имея ничего за душой?
— Материальное — тлен. Ты и сам это знаешь. Еда и деньги нужны для выживания, но на них ли основана власть? Ты считаешь себя лучше многих, если не всех. Считаешь, что достоин всех благ этого мира. Уверен, что ты умнее и дальновиднее всех. Я не права?
Поненте покачал головой. Считать себя высокомерным он не привык. Но Трамонтана, похоже, была уверена в своих словах.
— Знаешь, лучше я буду высокомерным моральным уродом, который идет по головам и чего-то добивается, чем блаженным моралистом, считающим своим заслуженным уделом тухлую воду и полугнилую кашу.
Девушка ничего не ответила и даже не изменилась в лице, как будто этого ответа и ждала. Сердце Поненте кольнуло разочарование. Трамонтана нравилась ему, когда была свободна и сильна. Трамонтана, размышляющая о морали и дающая указания для правильной жизни, только отталкивала. Этим она жутко напоминала Даяну, к которой Поненте давно начал испытывать раздражение.
— Я не лучше тебя и не пытаюсь тебя изменить, — сказала Трамонтана через некоторое время. — Я в принципе не хочу тебя менять, меня все устраивает. Но я понимаю, что это нехорошо. И что ты совсем не тот, которым был до нашего знакомства. И что я поменялась, когда узнала правду. Мы такие, какие мы есть, но, пожалуйста, не лги. Мы останемся такими или станем ещё хуже, это не исправить — да и надо ли? Просто будь собой, я большего не прошу.
— Ты предлагаешь мне быть таким же, какой я внутри? Чтобы я был честным и рассказывал о своих подвигах направо и налево?