Остров Врен, новый дом Уно, больше напоминал огромную стройку, чем место для жизни. Найти самого Уно не составило труда, а вот пробираться к нему пришлось, уворачиваясь от падающих досок и молотков.
Уно возводил столицу, сидя при этом на высоком золотом троне посреди собственного дворца. Казалось, что он присутствует везде одновременно, при этом ничего не делая. Уно был правителем, императором, богом своей земли. Сейчас он был сильнейшим из людей, которых знал в своей жизни Поненте.
Тот без каких-либо трудностей поднялся по длинным ступенькам во дворец и сразу попал в огромное помещение, по размерам напоминающее ангар, а по наполнению — королевские покои. Золото. Шелк. Мрамор и бриллианты. Поненте казалось, что он попал в фантастический мир. Откуда такое богатство?
Гостей Уно встретил холодным кивком, в котором больше не угадывался высокомерный сын наместника.
— Привет, — поздоровался Поненте, а Уно ответил молчанием. — Восемнадцать лет прошло. Врен растет, радует глаз.
— Благодарю. Приятно слышать, что мои усилия не идут впустую.
Вежливые разговоры Поненте не любил. Поговорить минут десять-пятнадцать ни о чем было для него сродни пытке — ведь за это время можно решить несколько важных вопросов. Однако Уно был явно другого мнения.
— Не хочу занимать много твоего времени, поэтому скажу сразу. Ты знаешь, как сделать так, чтобы жители моей страны стали невосприимчивы к действию чужих артефактов?
— Ты не первый, кто это у меня спрашивает. Что ж, способ есть, только вряд ли он тебе понравится.
— Я буду очень благодарен за эту информацию.
Трамонтана, стоящая рядом, казалось, даже не дышала. Однако ее горящий странными смешанными чувствами взгляд почти пронзал Уно, и Поненте твердо знал: он не хотел, чтобы Трамонтана когда-нибудь смотрела так на него.
— Ты должен взять свою кровь и растворить ее в воде. После этого каждый, кто выпьет эту воду, а также все его потомки, станут твоими подданными.
— Но у этого есть и другая сторона.
— Да, твоя власть будет ограничиваться только этими людьми. Но тебе повезло, твой артефакт позволяет это сделать. Зато люди станут невосприимчивы к дарам других. — Уно встал со своего трона и медленно спустился в зал, остановившись напротив Поненте. — Есть еще тонкость. Человек будет принадлежать тебе, только если тебе принадлежит больше половины его крови. То есть ребёнок, рожденный от моего человека и твоего, не попадет под наше влияние. Связь может восстанавливаться, если кровь одной из стран примешается в следующих поколениях. А, и еще... Когда ты умрешь, артефакт сможет унаследовать только трианец.
— Это можно сделать в любое время? — осторожно спросил Поненте. Сейчас он еще не совсем понимал, как относиться к этому обряду.
— Да, но кровь можно развести в воде только один раз и постараться как можно быстрее напоить ею людей. Она будет активна несколько недель.
— И почему ты делишься со мной такой важной информацией?
— Интересно, какое решение ты примешь.
Молчание никто не стремился нарушать. Поненте пытался понять сказанное Уно: для чего на самом деле он это сообщил, можно ли этому верить и что делать дальше.
Подобная процедура значительно сократит сферу влияния, однако оставит эту сферу исключительно для Поненте. Обряд защитит Триану от соседей, укрепит его силу. Но тогда он до конца своей жизни не будет свободен, а станет зависим от своей страны, связан с ней судьбой — если она падет, то и сила артефакта иссякнет. Он останется бессмертным слабаком, который даже свою судьбу изменить не в состоянии.
Поблагодарив Уно и наспех попрощавшись с ним, Поненте почти бегом направился прочь от золотого дворца. Трамонтана едва поспевала за ним, а в конце концов ей вообще пришлось бегом догонять его.
— Слушай, все не так плохо, — осторожно заметила девушка. — Да, вариант не очень, но и соседи на твою землю не посягнут. Подумай над этим.
— И навсегда запереть себя в клетке?!
Трамонтана остановилась. Поненте тоже замедлил шаг, пытаясь переварить услышанное. Через минуту девушка склонила голову к плечу и заглянула в его глаза — такие же серебристые, как бездушный ледяной металл. Такие же серебристые, как у нее.
— А ради чего ты живешь?
Прненте покачал головой, будто не понял вопроса. Но он все понял и боялся думать об этом. Вопрос, который восемнадцать лет назад ему задал Уно, как оказалось, все ещё не нашел ответа.
— У тебя впереди не год, не десять и не сто. При хорошем раскладе у тебя впереди вечность. Так как ты собираешься ее провести? Помню, ты говорил, что хочешь построить прекрасную страну. У тебя все карты в руках, что не так?