Этернитас вздрогнула и только теперь заметила ее. Девушка почтительно поклонилась и покосилась на Поненте. Он остался так же холоден, однако внутри душу рвало от отвращения к самому себе.
«Да уж, ты и впрямь чудовище, — пропел внутренний голос. — А я — нет. Сколько раз я выручал тебя?»
«Это не имеет значения. Я не позволю своей ненависти наводить порядки в мире».
«Выбираешь путь боли и сожалений? Достойно похвал. Только помни, что у тебя впереди вечность, и ты проведешь ее, смакуя свои самые низкие поступки».
«Зато я останусь человеком».
«Правда что ли? Нет, ты станешь чудовищем с чувством вины. В конце концов, нас определяют поступки. И однажды тебе придется выбрать — ты или Триана? Можешь не отвечать, я знаю, ты выберешь ее. Ты готов к этому? Мы оба знаем, что нет».
«Я останусь в трезвом уме, не затуманенном детской обидой. Я злюсь, мне больно. И я наверняка ненавижу весь прогнивший прóклятый мир, который остался за стеной из штормов. Но этот мир не заслужил моей ненависти. Я пойду на самые гадкие поступки ради Трианы, она — все, что у меня есть. Я стану богом, в котором она нуждается. А ты здесь ни к чему».
«Вот как, выгоняешь меня?»
«Именно, убирайся. Все, что было в другом мире, здесь не имеет никакого значения. И твое место там. Я не стану уничтожать Артеон, даже если потом пожалею об этом».
Голос внутри, голос его ненависти, затих. Поненте знал, что однажды тот вернется. Голос был последним, что связывало его с прошлым домом — ненависть оказалась единственным наследством, которое он получил. Этот мир нуждался в других богах, милосердных и понимающих, да и Триану он построил без помощь невидимого советника. Злость гнала его вперед, но сейчас он чувствовал, что пришло время тормозить. На гнилом фундаменте из ненависти нельзя построить ничего, кроме кровавых разрушений.
Да неужели Поненте не справится с этой ролью — ролью бога, охраняющего свою страну? У него есть для этого все.
Поненте боялся лишь того дня, когда его ненависть станет так сильна, что сможет обойти барьер разума.
— Имеет значение только будущее Трианы, — ответил наконец Поненте. — Без этих жертв подобных набегов было бы куда больше, потому что враги почувствовали бы нашу безответность. Но теперь они задумаются, прежде чем совершать неосмотрительные действия.
— Но люди не виноваты в том, что идет война, — пробормотала Этернитас и покосилась на Трамонтану, будто ждала от нее поддержки.
Та вздохнула.
— Дело твое, конечно. Никто не может сказать, правильное это было решение или нет. В конце концов, мы лишь учимся и не можем не совершать ошибок.
— Вот видишь. — Поненте перевел взгляд на Тиаса. — Тиас, ты молодец. Пока меня не будет, оставайся в Солосе главным.
Юноша кивнул, а Поненте подошел к Трамонтане. Они переплели пальцы, и на жуткое мгновение Поненте снова почувствовал свободное падение. Мрак Безвременья пугал так же, как раньше, и уже через минуту они с Трамонтаной стояли под светло-голубым, почти белым холодным небом. Солнце висело низко, и холодный воздух успокаивал кипящие нервы.
— Что ж, идем, — поторопил Поненте.
Он двинулся по едва заметной протоптанной дорожке, идущей через пустующее мертвое поле. Там, метрах в двухстах, неестественно выделялся на фоне общего сна высокий белокаменный дворец. Он был довольно простым в дизайне, относительно небольшим и совсем не внушительным, однако пугал Поненте до дрожи.
«Ты такой же, как все они», — сказал он себе и двинулся ко дворцу.
По мере приближения юноша мог лучше рассмотреть скромную отделку. Никаких золотых вставок, мраморных колонн и витражных окон. Просто большой дом. Как будто в нем не будут собираться люди, которые в будущем станут вершить историю нового мира.
— Доброе утро, — раздалось позади приветствие Хорго.
Поненте, хотя и мечтал поскорее уйти отсюда, был рад видеть старого друга.
— Долго добирался? — поинтересовался он.
От архипелага Халой, где жил Хорго, было не меньше нескольких недель морского пути до этого острова.
— Нет. Я как раз навещал Уно, когда произошел ваш конфликт. Мы с ним и Малтаром сразу выдвинулись.
— Нам определенно нужен какой-то божественный транспорт, — пробурчала Даяна, подходя к ним.
При виде нее Поненте и вовсе оживился. Все-таки хорошо, что первыми на этом острове он увидел на шайку Лейро, а своих друзей.
— Сестренка, как ты? — спросил он с теплой улыбкой.
— Не жалуюсь.
Даяна действительно выглядела хорошо. Длинные розовые волосы падали почти до пояса, а легкая одежда, гораздо богаче, чем носили Поненте или Трамонтана, напоминала застывший лунный свет — подол юбки был сшит из полупрозрачной ткани с вкраплениями белых узелков, будто кто-то пытался изобразить звезды.