— Это что за военный джип у тебя? — вместо приветствия спросил Богдан Николаевич у сына.
Никита, поведя головой, словно видит ту военную диковинку у себя впервые, вытягивая слова, вводил отца в курс дела.
— Иришкин знакомый. Здорово батя!
— Здравствуй… Это что, не игра, негра точно не будет? Не держи меня под напряжением.
Никита хмыкнул:
— Похоже, что так…
Отец, засунув руки в оба кармана брюк, покачался туда- сюда. Потом ткнул подбородком в уазик:
— Он кто? Где она его нашла?
Никита развёл руками.
— Я мало знаю… На той же дороге, где ты её оставил. Рядом ракетный дивизион. Как я понял Фёдор там командир. Ехал мимо и подобрал нашу стрекозу. Ну что тебе ещё сказать по этому предмету. Свободен. Детей не имеет. Лена говорит, что не плохой мужик.
Отец кивал, кивал и…
— Стоп! Лена — это кто?
Никита лупанул его правдой.
— Моя жена.
Отец опять кивнул. Но в этот раз долго кивать не пришлось.
— Понятно. Что? Какая жена, ты женился? Невероятно. И даже не удосужился сказать… Или это гражданский брак, как сейчас принято называть то распутство.
Никита зная отца всё докладывал по- порядку.
— Всё по закону. С подписью и печатью. А не вводил тебя в курс дела…, потому что ждал приезда сестры, чтоб не дёргать вас дважды.
— Как я понял, церемония была мирной и немноголюдной. И кто она?
— Елена Максимовна Долгова.
Никита заметил, как напрягся отец.
— Какая Долгова?
— Та самая, что сочиняет детективы, которые ты так любишь.
В запальчивости отец выкрикнул:
— Ты шутишь?! Её возраст… подходит больше мне, нежели тебе.
Никита удивился такому запалу, но пропустил это «мне», принялся разобъясняться с возрастом, раз уж отца так на этом заклинило.
— Согласись — пять лет это не слишком высокое препятствие.
Отец явно нервничал. С этим Никите пришлось согласиться. Именно при таком раскладе он начинал мучить очки или одёргивать пиджак.
— Но она замужем, как мне известно… — сказал он раздражённо.
Имея запас терпения. Никита отбивал удар за ударом.
— У тебя искажённая информация. Она давно не жила с мужем, а позже вообще стала вдовой. У неё от первого брака есть двадцатилетний сын Данька. Мы стали друзьями. Скоро у нас ещё будет малыш и ты станешь дедом.
Удар был слишком силён. Отец, не смотря на усилия Никиты, не торопился выйти из кризиса.
— Ты много навертел за этот год. Мне надо прийти в себя. Долгова твоя жена… Чудеса!
— Таблетку под язык положить или обойдёшься? — усмехнулся Никита.
— Налей коньяка. Долгова твоя жена…
"Похоже, не на шутку заело родителя", — удивился Никита.
— Даня, — позвал Кушнир скрывающегося в проёме парня, — выходи не прячься. И подай- ка бутылку из бара, имя твоей матери у Богдана Николаевича заело…
— Здрасьте, — расшаркался Данька. Представ перед родственником самой невинностью.
— Взаимно, — буркнул Кушнир старший, внимательно разглядывая приблизившегося к ним парня. До его сознания потихоньку доходило, что это и есть сын Долговой.
Никита похлопал по плечу Даньку.
— Налей-ка Богдану Николаевичу коньячка, а то у него фамилия твоей матери в горле застряла, надо протолкнуть.
— Ясное дело. Я б очень удивился, если б было иначе, — бурчал он. — Никита сколько лить?
Никита сделал страшные глаза.
— Для начала полбокала.
Отец не выпил, а вылил в рот коньяк.
— Но, как она пошла за тебя? — не мог прийти в себя старший Кушнир.
— Я был убедительным, — посмеиваясь, он вторично забрал бокал у Даньки и передал отцу. Теперь его помимо воли его насторожили слова отца: "Она мне больше подходит, нежели тебе". "Он говорил только о возрасте или за этим что-то стоит? — сверлило буравчиком его голову. — Почему его так долго это не отпускает? Похоже он напрочь забыл о Ире и сосредоточился на мне".
— Не понимаю, она же серьёзная женщина, как она на такого шалопая, согласилась? — не унимался отец.
— Она не догадалась об этом, — хмыкнул Данька, — он ей в образе телефонного мастера голову морочил.
— Какого мастера? — ничего не понял отец.
Но Никита, с трудом сдерживая раздражение, не собирался вот так прямо сейчас с ним объясняться.
— Отец, это долгая история, но ты уделил мой персоне слишком много внимания, кажется, абсолютно забыв по какому вопросу, мы здесь сегодня собрались. Самая пора подняться к сестре.
— Ты прав, прав, — криво улыбнувшись, побледнел он.
— Тебе плохо? — метнулся к нему сын.
Данька, испугавшись не меньше Никиты, последовал его примеру.
— Может таблетку принести? — помогая Никите, сунулся с услугами и он.
Но отец опомнился и решительно запротестовал.
— Нет, нет, идём. Ира… Сейчас она главное.
Никита перевёл дыхание: "Давно бы так!"
Мужской компанией они двинули разбираться с Ириной. Данька, естественно, не отставал. Они постучали, но им никто не ответил. Толкнули дверь, она поддавшись свободно открылась, но комната была пуста. Оглядевшись и прислушавшись к смеху перемежающемуся водным потоком, поняли, что герои этого сюжета купаются себе под тёплыми струями душа, не ведая надвигающейся на них грозы. Данька, переводя взгляд от камуфляжа до женского белья небрежно брошенного сверху, посмеивался. Никита, показав ему из-за спины отца кулак, просигналил глазами, чтоб шёл отсюда. Но Данька ловко прикинувшись глухим и слепым перешёл на другое место подальше от Кушнира. Ему сильно хотелось увидеть новые действующие лица и поприсутствовать при воспитательном процессе тоже. Никита совсем уж было собрался довести свою угрозу до финала и вытолкать Даньку взашей, но тут дверь ванной комнаты раскрылась и на глаза шокованной публики предстали новые герои. Фёдор, замотанный на бёдрах в полотенце нёс на руках укутанную в простыню Ирину.
— Чёрт! — вырвалось у него при виде стольких зрителей.
— Папуля, — защебетала Ирина. Заметив шок сковавший Фёдора, она обернулась и, поймав изумлённые взгляды отца и брата, торопливо включилась в сцену. — Это Фёдор, мой будущий муж. Фёдор — это папа.
— Отлично. На первый раз сойдёт, — отмер Никита, — вы облачайтесь и спускайтесь в столовую. Мы подождём там. Здесь перевес явно на нашей стороне будет. Мы одетые, вы голые, а там все одетые и голодные. Разговор пойдёт на равных.
Взяв отца под локоть, он решительно направился к двери. Данька, скосив смеющиеся глаза на молодых, следом, умудрившись всё же буркнуть:
— Запираться надо, чтоб вас не ожидал при выходе из приятного места сюрприз. Радуйтесь, что обошлось так, могло быть и хуже.
— Это ещё кто? — опустив Иру на кровать и действительно закрыв дверь, спросил Фёдор.
— Похоже по всему — сын Долговой, Данька.
— Шустрый малый. Тебя что-то тревожит?
— Отец. Сначала мне показалось, что мой родитель без настроения: он молчал и почти не улыбался. Потом я подумала: у него такая реакция на тебя.
— Не дрожи, малыш, дальше дивизиона не ушлют. Собирайся, а то неудобно заставлять ждать.
Она вздохнула:
— Ты умный и сдержанный, а я порох. Какая противоположность. Мужчина, с уважением относящийся к другим и эгоистка любящая только себя. А вдруг я тебе надоем?
— Значит, отвезу опять на дорогу, — чмокнул он её в макушку.
Н о Ира не воспользовалась возможностью шутки.
— Капитан, я серьёзно. Ведь ты не просто производишь впечатление настоящего мужчины, ты и есть настоящий мужик. А я, как брат не скажет, фифочка.
— Он мужик, как я успел заметить серьёзный и, должно быть, знает, что говорит, но ты теперь моя фифочка и думаю, мы справимся с этим. Повернись и подними руки, я помогу, — он продел кофточку сквозь тонкими лебедями взметнувшие руки и, расправив на груди, прижал к себе.
Когда в столовую вошли возбуждённо переговаривающиеся мужчины и следом смеющийся Данька, Лена притворив створку балконной двери, развернулась к ним.
— Добрый день!
— Очень хотелось, чтоб он стал таким, — говоря это, мужчина шедший с Никитой приложился губами к её руке, скользнув взглядом по пополневшей фигуре. — Нас не познакомили. Богдан… Николаевич, — отец Никиты.
— Елена Максимовна, — не дрогнула Лена. Хотя их уже знакомили раз на каком-то благотворительном приёме. Она никак не могла подумать, что этот довольно-таки моложавый мужчина как-то связан с Никитой. Он даже помнится, её приглашал на ужин, она отказалась, но, проявляя настойчивость, новый знакомый ещё пару раз звонил опять же с приглашениями. А сейчас он старательно делает вид, что они не знакомы. Ну что ж как угодно. Она не будет навязывать своё решение.