– Я тебя поймал. – Он заржал, как конь, сотрясаясь всем телом. Судя по запаху, доходившему до меня, он был изрядно пьян. В руке у него болталась бутылка водки.
– Я всё вспомнила. Ты ехал за мной. А потом сбил.
– Да. – Опять этот дикий смех.
– Хотел убить?
– Да. – Он сделал шаг в мою сторону. Его штормило. – Приятнее быть твоим хозяином.
– Нравится держать взаперти?
– И наблюдать. – Его тон давал понять, что он безмерно доволен.
– Я хочу пить. Пожалуйста!
– Ты воняешь! – Он снова смеялся.
Шатаясь, он сделал ещё один шаг в мою сторону. Я инстинктивно вскочила, превозмогая боль. Сердце застучало так, что заложило уши. Я вся превратилась в страх.
– Всё. Пора.
– Что? – Я запаниковала и уже была готова вопить во всё горло. – Что пора?!
– Идти.
– Куда? – От страха мой голос превратился в хрип.
– На похороны.
– Нет-нет! Пожалуйста, не надо! – Я упала на колени, готовая на всё, лишь бы не умирать. – Я сделаю всё, только не убивай!
– Ха-ха! Дура! – Он вынул ключ, схватил меня за левую руку и надел на неё наручник, который отстегнул от батареи.
Меня чуть не вывернуло от внезапной близости с этим жестоким человеком. В нескольких сантиметрах от меня он казался уже не таким высоким, как тогда, нависая надо мной во тьме с ведром. От него по-прежнему несло перегаром, потом и дешёвым одеколоном. Грубо схватив за руки, он потащил меня за собой к выходу.
– Хотела пить? Сейчас выпьешь. За упокой.
– Прошу, не надо! – Я ревела и упиралась ногами, но была явно слабее него.
– За упокой моей матушки. Она лежит тут уже неделю и воняет. Сейчас выкопаем яму, зароем её, а потом и выпьем. – Он потряс бутылкой водки у меня над головой. – Иди!
При выходе из комнаты свет упал на его лицо. Я застыла: это был тот бомжеватого вида колхозник, который столкнулся со мной в дверях на заправке. Из-за которого я уронила ключи. Которого обматерила, стоя под дождём.
От следующего его толчка я споткнулась обо что-то мягкое и упала, чуть не вывернув руки, которые были сцеплены наручниками сзади. Боль пронзила спину. Я опустила голову вниз и обомлела: прямо подо мной лежал синий труп старухи с перекошенным лицом. На ней был надет клетчатый фартук. Он опять громко заржал, глядя, как я барахтаюсь, пытаясь встать с её тела, и кричу не своим от ужаса голосом.
13 апреля 2009 года
Безумный, безумный день! Все бегают, звонят, что-то хотят от меня. Работа кипит, а я кручусь как белка в колесе. Проведя почти бессонную ночь, я, как ни странно, сегодня великолепно выгляжу. И каждую свободную минуту думаю о нём… Его появление в моей жизни дало мне силы выдержать любое испытание и без страха смотреть в будущее.
Теперь я видела смысл в своём существовании. Единственное, чего мне хотелось весь день, побыстрее закончить дела и стремглав помчаться домой к телефону. Новое чувство окрыляет!
Утром за завтраком рассказала Миле обо всём, что узнала о Саше, и, конечно же, выслушала в ответ море критики. Ей не понравилось, что он безработный, а значит, и бестолковый, и бесперспективный. Я и сама это понимала, но почему-то меня это нисколько не испугало и не оттолкнуло. Просто Мила ещё с ним не общалась, иначе она бы увидела, как он остроумен, каким ключом бьёт из него жизненная энергия. Лично я разглядела в нём огромный потенциал.
Ещё ей не понравилось, что он не имел серьёзных отношений. Рассуждая на эту тему с пеной у рта, она пролила горячий кофе на брюки, отчего ещё громче заголосила и забегала. Мила прочитала мне целую лекцию о том, что такие бабники, как он, неспособные чувствовать, ещё ни одну женщину не сделали счастливой, и попросила меня пообещать, что я не влюблюсь.
Послушать мудрую подругу, держаться от Саши подальше, а потом всю жизнь корить себя за то, что, быть может, упустила своё счастье и единственную настоящую любовь? Нет, это не для русского человека. Мы, русские, не на чужих ошибках учимся, а исключительно на своих. Всё равно всё по-своему делаем. Не зря столько пословиц сложено на эту тему. Так что пока сама не обожгусь – ей не поверю. Хотя Милочка в девяноста девяти процентах случаев бывает права… Нет уж, в этот раз всё будет по-другому! Я буду счастлива!
В обед звонил Митька из больницы, жаловался, что его попу продырявили несколькими уколами, грозился сбежать оттуда. Я посочувствовала и обещала на днях навестить. После работы Мила заехала за мной на такси, и мы направились проведать Дашу.