Иногда Рита думает, что пора кончать со всем этим цирком и возвращаться к нормальной жизни.
Но снова доктор, снова затевает «умные» разговоры, которые она в молодости на завтрак съела, снова всё кругом доказывает, что она дура. Ведь ни кто не пришёл, не сказал, что она нормальная, отпустите её домой, перестаньте ломать комедию, вернее трагедию. Нет ни одного доказательства, что она нормальная. Значит, есть в ней что-то дурное. А вот сигареты радуют, они откровенны, честны, всегда тебя ждут, ни когда не обманут – настоящие друзья – с ними всегда можно быть вместе и ощущать спокойствие, даже счастье, если хотите.
А потом она почувствовала, что стала затухать. Откуда-то из груди пришёл первый сигнал. Она поняла – это конец. Конец и всё. В начале боли не было. Откашлялась кровью и всё. Решила ни кому не говорить. И долго решала ни кому не говорить. А через полтора месяца не проснулась. С кусками лёгких на груди…
***
Где-то рядом… На столько рядом, что даже мысль между не проскочит… И в то же время так далеко, что даже знания о них не доходят друг до друга…
Рита в очередной раз пошла с подругой в кино. Хотела пойти с Эдиком, но подруга сказала, что ещё будут двое её знакомых парней. Рита обожала такие ситуации – новые знакомые! Они купили четыре места, два билета оставили ребятам, которые контролировали вход в кинозалы, и сказали, что подойдут двое парней и скажут, что им оставили билеты. Те не отказали таким красивым девушкам и сказали, что передадут. И ребята появились. Появились ещё до рекламы. Рита взглянула на того, что повыше. Она почувствовала, что мир рухнул, обнулился. А когда он опустился в кресло рядом с ней, и она еле-еле уловила запах приятной туалетной воды, и как будто бы запах новой колоды карт, такой слабый-слабый, но такой дурманящий её женский разум, тогда всё, что было до этого, она готова стала отдать за всё, что будет потом, но только, чтобы это было рядом с ним! Сомнение, что самое хорошее, что может произойти, вдруг может даже не начаться, было сметено силой. Силой, которая в неограниченном количестве существует, как энергетическая вселенная, и которая начинает питать каждого, кому что-то понадобиться сделать. С этого момента теперь всё будет хорошо, или вообще ни чего не будет. Его звали Никитой.
Через три месяца они подали заявление. Ещё через три месяца женились. Через год у них родился первый ребёнок. Через три второй. Через восемь родится третий.
Вместе с детьми они будут во Франции в Диснейленде, когда у Риты зазвонит телефон.
«Алло, Рита, привет!»
«Привет, Эдуард Семёнович! Каким ураганом?» - Рита язвила и улыбалась, если почти не смеялась.
«Я знаю, вы отдыхаете, но у меня новость, которая повергнет тебя в шок!»
«Мне присесть?»
«Можешь продолжать стоять – ты ж у нас кремень в твёрдом состоянии… днём!»
«Эдик!!!»
«Шучу, шучу. Короче, я хочу попросить тебя быть свидетельницей на нашей свадьбе!»
Рита засмеялась так, что привлекла к себе внимание.
«Ты шутишь? Ты сумасшедший? Или ты не серьёзно?»
«На полном серьёзе!»
«А ты не думал, что может это я причина твоих несчастных браков?»
«Ни один мой брак не был несчастным. Короткими – да. Но несчастными – нет! Ну, думаю, ты согласна».
«Да у меня уже даже это как-то в привычку вошло. Никита будет бешенный. Четвёртый раз свидетельницей! Надо бы узнать, есть ли такой рекорд в книге Гиннеса».
«Я знал, что ты мне не откажешь!»
«А может, всё-таки ты подумаешь?»
«Пусть подумаю я где-нибудь в параллельном мире. А в этом, Рита, я, можно сказать, родился с тобой, с тобой и умру!»…
***
В самолёте наступила тишина. Мёртвая тишина. Эдик с Ритой посмотрели на стюардессу. Её глаза на тёмном, от многочисленных посещений солярия, лице, ещё три минуты назад такие синие, были чёрные. В них стоял ужас, и читалась одна единственная мысль: жизнь кончена.
Пилот выключил двигатели ещё не набравшего высоту самолёта, собиравшегося доставить 107 пассажиров в один из курортов нашей красавицы-планеты.
Две минуты назад, в километре от земли, в самолёте что-то взорвалось, его стало обволакивать дымом, и пару раз он как будто уткнулся в невидимую стену. Сразу же появился жуткий и «не здоровый» звук в двигателе – крык, крых, крык, крык.
Эдик не любил полёты, хотя в детстве ему пришлось с родителями полетать прилично: каждое лето родители пытались отправлять его к бабушкам и дедушкам или в детские летние лагеря, чтобы он отъедался витаминами, чего так не хватала на далёком севере, где им пришлось прожить около десяти лет.
Эдик знал, что вероятность погибнуть в автомобильной аварии по дороге в аэропорт больше, чем в самолёте, на котором ты потом полетишь. И всё-таки…
Двадцать пять лет… Три года, как они с Ритой поженились, и вот - первая их туристическая вылазка. Всё работа, работа. А теперь стало можно. И не только это. Они перестали предохраняться…
Рита с Эдиком сцепились руками.
В жуткой тишине прозвучали четыре слова пилота, лишённые даже намёка на какую-то эмоциональность, самые бесстрастные, которые когда-либо слышали люди, да и то единицы: «Каждому приготовиться к столкновению!»…
Земля стала приближаться. Быстро. Слишком быстро.
В голове у Эдика сам собой зазвучал отчёт: 30, 29, 28…
«Господи, взорвись! Я не хочу, чтобы мы погибли, сгорев, или от чудовищных переломов!»
24, 23, 22…
«А умирать-то не страшно! Мы ж к этому идём всю жизнь! НО!.. Грустно, грустно, очень грустно... Я не хочу умирать… Я хочу жить!.. И жить я хочу только ради одного… Я хочу, только одного…»
Эдик посмотрел на Риту. Она плакала. Он сказал:
- Я хотел бы только одного – быть всегда с тобой рядом, и увидеть, как вырастут наши дети.
Рита не смогла ни чего ответить, а только закивала, продолжая плакать, не в силах оторваться от магнетизирующего спокойного взгляда мужа.
17, 16, 15…
Эдик проверил ремни безопасности на себе и на жене.
13, 12, 11…
- Сейчас ты наклонишься вперёд, - он помогал Рите своими руками, - подбородок зажми ногами, а головой упрись в сиденье, вот так, молодец, положи руки на голову, вот так, молодец…
8, 7, 6…
Он нашёл глазами два аварийных выхода – один может быть заблокирован - и сосчитал ряды кресел до них – если салон заполнится дымом, выход можно будет найти только на ощупь, считая сиденья. Их оказалось семь. Потом бросил последний взгляд на позу жены – если будет шанс остаться живым, эта поза её спасёт... А шанс есть всегда!
Он принял такую же позу, как Рита, но через мгновение убрал левую руку со своей головы и накрыл ею голову женщины, которую любил…
3, 2, 1