Мэри вспыхивает. «Никто не должен решать, с кем играть Шарлотте, кричит она. — У нее никогда в жизни не было товарищей по играм. Она и Маритье имеют право быть вместе, если для этого есть возможность».
Прибегает Вильям. «Прекрати болтать чепуху, — кричит он и отвешивает ей здоровенную оплеуху. — Ты принесешь нам всем несчастье своей неосторожностью».
Вильям не совсем трезв, и то же относится к Нату и Батчеру, поскольку они тоже начали успокаивать свои нервы крепкой голландской можжевеловой водкой, которую здесь совсем нетрудно раздобыть. Единодушие, присущее им во время плавания от Порт-Джексона до Тимора, начинает исчезать. Теперь Вильям Брайент, может быть, чувствует, что он стоит на пути своей жены. На следующий день Мэри посещает с Эмануэлем и Шарлоттой голландских чиновников. Эмануэль немного мучится от кожной болезни, которая поражает большинство детей в колонии, и поэтому Мэри должна несколько раз в неделю приводить мальчика в госпиталь, где доктор Ройтен смазывает его тело мазью. Из госпиталя она обычно идет с доктором Ройтеном в дом казначея Росета, где Шарлотта и Маритье играют всю вторую половину дня. И здесь она также часто встречает Джеймса Мартина, который подружился с Росетом. Она и раньше знала, что Писатель хорошо играет в шахматы, но теперь она открывает еще один из его талантов. Вместе с Росетом он играет на флейте и обучает голландского друга ирландским народным мелодиям.
Вильям Брайент брюзжит и на Мартина: «Ты, наверное, полагаешь, что ты лучше нас остальных, потому что играешь на флейте с этим жирным казначеем, — говорит он однажды, сильно напившись. — Тебя и Мэри голландцы пошлют ко всем чертям, если узнают, кто вы такие. Уверяю тебя, что они не захотят с вами общаться».
«Почему тебе не нравится, что твоей жене и детям хорошо и что с ними обращаются как с приличными людьми? — спрашивает Мартин. — И чем смущает тебя то, что я играю на флейте с Росетом? Ты бы лучше чуть поменьше пил, Вил, чтобы не причинить всем нам неприятности!»
Пьяный Вильям отвечает басом: «Ты можешь не верить, но я заметил, что молодой потрошитель трупов мечтает забраться в постель к Мэри. Поэтому она и не хочет уезжать из этой проклятой дыры».
«Иди выспись, Вил, и больше не лезь с глупыми придирками».
Однажды вечером, ровно через два месяца и три дня после прибытия в Купанг, доктор Ройтен приводит Мэри и двух детей в дом, где расквартированы беглецы. Пьяный Вильям появляется, шатаясь, на веранде и набрасывается на молодого врача с руганью за то, что он «бегает за Мэри». Ройтен улыбается Мэри, сердечно прощается с детьми и исчезает в темноте ночи. Вильям следует за ним, и все остальные ничего не слышат о нем до следующего утра, когда его приводят два солдата и унтер-офицер, который просит Джеймса Кокса немедленно явиться к губернатору.
В конторе Ваньона находятся также доктор Ройтен и казначей Росет.
Губернатор принимает Джеймса любезно, подает ему руку и просит садиться. «Да, я пригласил вас по прискорбному случаю», — говорит он. Джеймс сразу замечает, что любезный минхер вне себя. «Но теперь я знаю, что вашего товарища на самом деле зовут Вильям Брайент и он беглый каторжник из Ботани-Бея. Он рассказал все о побеге своей жены, детей и их товарищей. Поэтому я прошу ответить начистоту: как вас зовут?»
«Джеймс Кокс, ваше превосходительство».
«И за что вас наказали, Кокс?»
«Я был гранильщиком алмазов и пытался украсть бриллиант. Но это обнаружилось, как понимаете, ваше превосходительство». Джеймс произнес это сдержанно, несколько небрежным тоном.
Ваньон улыбается: «Значит, поэтому вы так хорошо говорите по-голландски?»
«Да, ваша милость. Я работал два года в чудесном городе Амстердаме. Я хотел бы поселиться там опять». Он любезно кланяется губернатору. «Но теперь для этого потребуется какое-то время».
«Наверняка, Кокс».
Слуга-малаец входит с можжевеловой водкой и рюмками. Ваньон медленно разливает всем, включая и Джеймса, и, довольно дружелюбно улыбаясь, пьет с ними. Немного погодя он говорит: «Я обсуждал дело здесь с моими друзьями, и вам надо понять, Кокс, что я, очевидно, обязан арестовать вас и вашу компанию. Это мой долг как губернатора. Однако вы много перенесли, я прежде всего имею в виду Мэри и детей, так что мы сделаем тюремное заключение возможно более мягким. Вы должны сегодня днем позаботиться о том, чтобы переселиться в три комнаты, которые я предоставляю в ваше распоряжение в крепости. За ее пределы вы можете свободно выходить, куда хотите, но только по двое, и каждый вечер перед заходом солнца вы должны быть в своей квартире. Мэри и дети могут передвигаться свободно».