– Хорошо.
Закончив разговор, я, поджав хвост, осторожно просочился в дверь, подошел к ручью, возле которого мы сидели вечером, опустился на камень и стал ждать. Через два часа я уже буду лететь домой. Вечером буду в Ставангере. Странно было о таком думать. Время шло, год казался неделей, все происходило так быстро, и так много всего позади, а я и понятия не имел, с чего начать, когда вернусь домой. Я лишь понимал, что пора возвращаться и приводить дела в порядок. Надо бы позвонить Йорну, сказать, что я возвращаюсь, и предложить встретиться. Но его номера я не помнил. Естественно.
За утро туман рассеялся, вокруг виднелись зеленые горы и поля, рассеченные лишь полоской дороги, ведущей к туннелю, в котором исчезали проезжающие машины. Я считал красные машины. За четверть часа никто не приехал. Чувствовал я себя плохо, меня тошнило. Вчера я выпил целый бар. Наклонившись, я опустил голову в ручей и подождал, пока мысли не прояснятся. Сзади донеслось какое-то фырканье. За проволочной оградой у ручья стояла корова, бело-коричневая. Прямо как в рекламе молочного шоколада. Она подошла к ограде, глядя на меня. Я смотрел на корову.
– Доброе утро, – сказал я.
Ничего не выражающий взгляд в ответ.
– Трава по-прежнему зеленая?
Взгляд. Словно расфокусированная камера. Мне стало скучно.
– Му, – сказал я.
Она уперлась в меня светлыми глазами. Долго пялилась. А потом спросила:
– И что ты собираешься теперь делать?
Я уставился на корову.
– Поеду домой, – ответил я.
– Ты правда думаешь, что от этого что-нибудь изменится?
– Не уверен.
– Зачем тогда едешь?
Ответить мне было нечего. Сорвав пучок травы, я протянул его корове. Но она была сытая. Видно, для обеда еще рановато. Дни здесь длинные.
– Ты знаешь База Олдрина? – спросил я.
Корова отвела взгляд. Фыркнула.
– Тебе как кажется, Олдрин был одиноким?
– Почему ты хочешь всегда быть вторым?
– Может, ради свободы.
– Свободы?
– Свободы выбирать, куда ехать и чем заниматься. Не зависеть от того, что твои поступки запомнят. Когда ты была теленком, чего больше всего хотела?
– Стать коровой.
Я медленно кивнул.
– Второго тоже можно расстроить, Матиас. Невидимых не бывает.
Мы уставились друг на друга. Я смотрел в два больших глаза.
– Знай: мы тебя любим. Мы на твоей стороне, Матиас. Знай: ты нужен. Ты знаешь это? Что ты заметный? Что есть люди, которые все бы отдали, только чтобы оказаться рядом с тобой?
Я похлопал корову по морде, корова развернулась и побрела к другой корове, щипля по дороге траву. Я взглянул на часы. Пора уезжать из этой страны.
Через четверть часа возле меня притормозила «субару». Но Хавстейн сидел в машине не один. Все остальные тоже были там. На переднем сиденье сидел Карл, а на заднем – Анна с Палли. Я сел рядом с Анной, и та обняла меня.
– Надо же, – сказал я, радуясь, что они приехали, – психушка в полном составе.
– Даже не надейся улизнуть от нас просто так! – ответила Анна, Хавстейн завел машину, и мы двинулись в сторону Квивика, а потом по туннелю до Ваугара и к аэропорту.
В зале вылетов они прощались со мной, обнимали и давали советы, спрашивали, когда я вернусь, и я немного подумал, а потом ответил, что в октябре. Я точно вернусь в октябре – так я сказал, а затем, попросив их подождать, пошел к стойке покупать билеты. Женщины с белоснежной улыбкой, которую я видел здесь в прошлый раз, не было. Вместо нее сидела пожилая крепко сбитая дама, и сегодня, судя по взгляду, день у нее был неудачный.
– Будьте добры, билет до Осло или Ставангера, – сказал я.
Она посмотрела на меня так, словно за всю неделю глупее ничего не слышала.
– Сегодня нет рейсов в Норвегию, – ответила она.
– Нет так нет. Тогда до Копенгагена.
Вытащив из кармана конверт, я достал деньги. Женщина за стойкой смерила меня взглядом с ног до головы, и показалось, будто она не может решить, достоин ли я лететь в Данию или нет.
– 15.15.
– Рейс в 15.15?
– Да.
– Тогда, пожалуйста, один билет на этот рейс.
– Минуту.
Словно издеваясь, он начала щелкать по клавишам и вглядываться в монитор, будто проверяя, действительно ли на этом рейсе остались свободные места.
– Каким рейсом вы будете возвращаться?
– Пожалуйста, с открытой датой. Пусть мое возвращение будет неожиданным.
Ей это не очень понравилось, она кисло улыбнулась, а может, мне только так показалось. А потом она пробила нужные сведения и цифры.
С билетом в руках я вернулся к остальным, мы взялись за руки, снова обнялись, сказали, что скоро увидимся, что мне пора отдохнуть, – так мы говорили, а я сказал, что им уже пора возвращаться, и Анна пожелала мне счастливого полета, а Хавстейн велел беречь себя и позвонить ему, ну а Карл сказал: