Когда спустя пару дней они вернулись, я спал. Это было тридцатого декабря, я проснулся, почувствовав, как кто-то низко наклонился надо мной. Открыв глаза, я сразу же поймал чей-то взгляд.
– Привет, – сказала Хелле.
Я прищурился. Я не верил собственным глазам.
– Что ты тут делаешь? – прошептал я.
– Ты что, все рождественские праздники проспал? – засмеялась она. – Вот я и вернулась. Ты по мне скучал?
Я потер глаза, а потом снова открыл их. Возле меня на кровати сидела НН, пристально глядя мне в глаза.
– Так ты все Рождество проспал, что ли? – повторила она.
Ответить я не успел. В следующую секунду ко мне ввалились Хавстейн, Анна и Палли, – тот, как обычно, шел самым последним и остановился в дверях.
– С Рождеством! – прокричали они.
– С Рождеством, – пробормотал я в ответ.
Пытаясь прогнать сон, я замотал головой так, что она даже ударилась о плечи.
– Он что, все Рождество проспал? – спросила Анна у НН.
– Ага! – ответила та и принялась вытаскивать меня из-под одеяла. Вцепившись в теплое одеяло, я нарочно обмяк, но она меня не отпускала.
– Вставай! Пора вставать! Мы поедем в Клаксвик. Завтра наступит 2000-й год. С ума сойти, правда ведь?
– Угу, – без энтузиазма ответил я, медленно выпуская теплое и мягкое одеяло из рук. Я сел на кровати в одном нижнем белье, опустив ноги на холодный пол, по коже побежали мурашки, и только спину согревал висящий сзади на стене остров Карибского моря.
– Мы тебя внизу подождем, – сказал Хавстейн, – чем быстрее поедем, тем лучше. Надо успеть в магазин. И на корабль. Ладно?
– Спущусь через десять минут, – пробурчал я.
– Хорошо.
Палли развернулся и вышел вместе с Анной, а за ними следом ушел Хавстейн. Они затопали по лестнице, а потом, уже внизу, громко засмеялись, и кто-то произнес мое имя.
– Как прошло Рождество в Ставангере? – спросила НН, когда я начал одеваться.
– Я туда не ездил.
– Что-о?
– Я опоздал на самолет.
– И где же ты все это время был?
– Здесь.
– Здесь?
– Ну да. А чем это хуже любого другого места?
– А что же ты ел? Здесь же почти ничего не было. – Налицо материнский инстинкт. Мне было приятно, что она так беспокоится.
– Автозаправка. Хойдалсвегур, – ответил я.
Она рассмеялась:
– Да уж, там, поди, много вкусненького.
– Ты и представить себе не сможешь сколько, – сказал я, крепко обняв ее, – добро пожаловать домой.
– Спасибо.
Я рассказал о том, как самолет улетел, а автобус опоздал, и еще о Софусе, который останется один, когда уедет его единственная подруга.
– Автобус всегда ходит, – только и сказала НН.
– Почти всегда, – поправил я.
Зевая, я надел куртку. Проснулся я еще не до конца. Достав из конверта деньги, я положил их в карман, а потом мы вышли в коридор.
– А кстати, спасибо за открытку. Было очень приятно.
Наморщив лоб, НН посмотрела на меня:
– За открытку? А, да. Ой, я же забыла… я же собиралась отнести ее тебе в комнату…. Ты заходил к Хавстейну в кабинет?
Наручников и полицейских сирен не было, но меня совершенно явно поймали с поличным. Я не знал, что ответить.
– Да тут как-то телефон зазвонил, – сказал я, – и я решил, что надо взять трубку. И тут увидел открытку. На письменном столе.
– И кто звонил?
Подумав, я ответил:
– Никто.
– Никто?
– Ошиблись номером.
– Хавстейну не нравится, когда заходят к нему в кабинет.
Я опустил глаза:
– Угу.