– Не беспокойся, она вышлет Хавстейну счет.
– Почему? – сконфуженно спросил я. – Не хочу, чтобы Хавстейн платил за меня.
– А он и не будет. Ему эти деньги возместят.
– Кто? – спросил я обеспокоенно.
– Государство.
– Государство?
– Да, – ответила она, протягивая мне сверток с курткой, – надевай. Тогда уж сегодня точно не будешь мерзнуть.
– Большое спасибо.
– Благодари не меня, – засмеялась она, – благодари Фареры.
– Или Данию, – подал голос стоящего позади Палли.
– Да, именно, или Данию. «From Denmark with love».[77]
Фареры принадлежали Дании, и ежегодно Дания выделяла Фарерам миллиард, Фареры оказывали денежную помощь Хавстейну, а Хавстейн – мне, поэтому я, можно сказать, был застрахован.
А потом мы вышли из магазина.
Мы прогулялись по Бискупсстедгета, мне показали достопримечательности Клаксвика, мы посмотрели порт, обошли все магазины, кафе и видеопрокаты, мы шли вместе с НН, по-моему, говорили про новый год, а немного позади следовали Анна и Палли, они были увлечены беседой, разговаривали, наклонившись друг к дружке, смеялись. Хорошее это было время, и мне подумалось, что, может, наступающий год будет не таким уж и плохим, все не так безнадежно, как кажется, даже самолеты с поломанными двигателями смогут приземлиться в давно закрытых аэропортах, надо только стиснуть зубы и научиться планировать.
В конце концов Палли предложил пойти в церковь Кристиана, пока мы ждем, когда Хавстейн вернется из «дома». Я был согласен на все, в тот день я был туристом.
– Палли, мы ходили туда в прошлый приезд, – запротестовала Анна.
– Ну и что?
– Да у нас прямо напротив Фабрики есть церковь, но ты же там не был ни разу? Почему? А эта церковь ничем не лучше.
– Неправда.
– Почему это?
– Нет.
Я подумал, что, может, здесь связь с Богом лучше, наверное, до Гьогва Его волны вообще не доходят и связаться с Ним оттуда можно только в рабочее время по факсу. Я посмотрел на Анну, та посмотрела на НН, однако НН лишь пожала плечами, и так как других аргументов у нас не было, мы развернулись и пошли к церкви. Впереди всех шел Палли.
Церковь Кристиана стояла на склоне, немного в стороне от главной улицы, и была больше, чем те деревянные церкви, какие видишь в любой деревне. Типичная фарерская архитектура шестидесятых. Каменные стены напоминали о древних руинах на Киркьебеуре, а окна были такими же большими, как в старых фарерских лодочных ангарах. Кроме нас в церкви никого не было, мы сели на скамью в центре, Палли, единственный из нас по-настоящему верующий, расположился рядом со мной и прикрыл глаза, мы же глазели по сторонам, оглядывали рисунки на потолке, словно перенесенные сюда с кораблей викингов. Оули мне рассказывал, что почти во всех церквях здесь на потолок вешают маленький кораблик, чтобы таким образом защитить и благословить всех моряков, вот и в этой церкви под потолком тоже висела лодка, только не игрушечная, а самая настоящая восьмиместная гребная лодка, и выглядела она так, словно и правда плыла по спокойному морю, а не висела на цепи. Закончив свою беседу с Богом, Палли открыл глаза и увидел, что мы нетерпеливо ерзаем.
– Áttamanfar,[78] – сказал он, – восьмиместная… лодка.
– Кажется, что она плывет, – сказал я. И вдруг почувствовал, будто нахожусь под водой.
Палли посмотрел на лодку. Он открывал рот, пуская пузырьки, а по скамьям потянулись водоросли.
– Раньше такими пользовались священники. Когда плавали с острова на остров. А именно эта лодка, которая сейчас там, наверху, она ни разу не тонула.
Одна-единственная из всех. Всегда держалась на плаву. Под Рождество в 1913-м эта и еще три лодки из деревни Скард вышли в море порыбачить. Погода стояла ужасная, и три лодки затонули. Волны забрали семерых. И лишь эта уцелела. В тот день погибли все мужчины из Скарда, кроме семидесятилетнего старика и четырнадцатилетнего мальчика, оставшихся на берегу. А ведь случилось это как раз под Рождество. Овдовевшим женам было не на что жить, поэтому они собрали пожитки и переехали в Харалдссунд, а Скард опустел. И с тех пор там никто не живет.
Мы молчали.
Мы смотрели на лодку.
В этой стране от моря не укрыться никому. И если хорошо приглядеться, то увидишь, что все превращается в воду, даже люди.
Со скамьи раздалось какое-то жужжание. Анна нарушила молчание первой.
– Я на секунду, – сказала она и вышла.
Через пару минут Анна вернулась.
– Хавстейн звонил, – сообщила она, – он уже в Клаксвике, ждет на набережной. Мы договорились встретиться в пивоварне.
– Сейчас? – спросил Палли.
– Да.
– Хорошо, – сказал Палли, а потом добавил: – Тебе бы стоило выключать мобильник в церкви.