Сержант скривил губы в ухмылке и указал большим пальцем себе за спину, намекая, что обращается по совету Сафоновой.
Вместо ответа Ломов попросил своего зама:
— Манюня, опроси учёных об их впечатлениях от увиденного. Быстро!
После короткой переклички стало понятно, что никто ничего необычного не приметил. Геворкян молился, закрыв глаза и полностью вверив свою жизнь в руки солдат. Остальные смотрели под ноги, боясь споткнуться и упасть.
— Я тоже ничего определённого сказать не могу, — подвела итог капитан, — Не заостряла внимания на атмосферных спецэффектах. Полностью сконцентрировалась на задании: пресекать любые попытки нападения с правого фланга. Если помнишь, там десяток собак размером с телёнка в этот момент находилось.
— Аналогично, — поддержал коллегу Ли, — Аномалию увидел только сейчас, забравшись на лестницу. Не до того было. Прикрывал левый фланг. И у меня, представляешь, тоже собаки слюной исходили. В трёхстах метрах.
— Ни черта не понимаю! — выдохнул в замешательстве Ломов, — Как такое может быть?
— Манюня, в каком состоянии АК-47 и Проф в данный момент? — спросил Ломов, задумчиво теребя подбородок и отпустив Танка заниматься костром.
— Немного в шоке, но в целом вменяемы.
— Поговори с ними. Кто-то должен подняться на крышу и лично оценить степень опасности от возникшей аномалии.
— Я согласна, — выпалила Забелина, демонстрируя то ли самообладание, то ли готовность пожертвовать собой ради общего дела.
— Вы, Гейша, лингвист, — жёстко отклонил командир, — Ваше мнение мне не интересно.
— Послушайте, Дмитрий Дмитриевич! Если уж мы все вместе обделались, то миссию экспедиции можно признать проваленной. В этом случае предлагаю вернуться к нормальным именам, а не обращаться к людям по кличкам. Мне это неприятно.
Ломов помолчал, обдумывая предложение девушки, потом сказал:
— Есть устав и регламент. Пока мы представляем из себя боевую единицу внутри чужеродной локации, правила будут действовать неукоснительно. Если вы признали своё поражение и готовы сдаться врагу, я вынужден буду применить параграф семьдесят шесть. Вам понятно?
— Вы меня застрелите?
— Это крайняя мера, — смягчил тон Ломов, — Вас введут в транс и доставят в бункер принудительно. Это будет трудно, учитывая наличие у нас потерь, но мы справимся. Мои люди и бойцы СОБРа готовы сражаться до последнего солдата. А уже последний избавит вас от унизительного плена у аборигенов.
— Не слишком жёстко, командир? — тихо спросил Золотарёв, округляя глаза, — Мы не оккупанты. У нас гуманитарная миссия.
— Ты опять путаешь, Попаданец, причину и следствие. Это аномалия каким-то образом вторглась на территорию нашей страны. Мы, достаточно гуманно, пытаемся понять её структуру, обстоятельства возникновения и оценить степень опасности для Земли. С гуманитарной миссией это не имеет ничего общего. Гуманитарные миссии направляются в зоны катастроф, природных катаклизмов или районы, пострадавшие от боевых действий. Ты видел в кузове телеги контейнеры с гуманитарной помощью? Я тоже. Потому что их там нет. Мы осуществляем разведывательный рейд, а значит, внутри группы действует военная дисциплина. Ещё вопросы есть?
Черову показалось, что это был постановочный спектакль, с целью показать гражданским, как они должны себя вести. Такое частенько разыгрывали между собой ветераны «Песчаных Эф», желая ненавязчиво, на личном примере, показать норму поведения и избежать прецедентов в будущем. Однако, сейчас возмущение Тимофея выглядело слишком натуральным. Он реально не понимал, почему командир приказывает готовиться к обороне, вместо того, чтобы отступить и выполнить условия аборигенов. Черов объяснил это тем, что парень из другого времени и запутался в понятиях общественной морали, сравнивая со своей эпохой.
«Ничего, — подумал Денис, — Естественный интеллект тем и отличается от искусственного, что не имеет заданного алгоритма, а умеет приспосабливаться к любой ситуации. Сейчас Тим прокрутит ещё раз в голове весь расклад и сделает правильный вывод. Иначе быть не может. Мы представляем здесь не себя, а всё человечество. Если дрогнем, то местные сделают вывод, что нами можно манипулировать. Навязывать то, что неприемлемо для людей. В будущих переговорах это сыграет ключевую роль.»
Между тем, Сафонова вкрадчиво, без давления и понукания разговаривала с физиками. Можно, конечно, спросить о готовности по рации, но Ломову было важно, чтобы капитан, как психолог, оценила моральное состояние учёных визуально. Человек может находиться на грани приступа панической атаки, но в микрофон машинально ответить, что с ним всё нормально и он готов. Какой от него прок? Тревога усилится и он в ужасе сиганёт с крыши.