— В этом и изюминка, — вмешался Ломов, — Нормальные люди хорошим снайпером не становятся. Тренировки тут не помогают, нужно особое видение и отношение к цели.
— Сахраб тоже псих? — удивился Танк.
— Тут другое, — опять заполнила паузу Сафонова, — Он вырос в пустынной местности. Пешне, например, нет равных в стрельбе из пистолета, я могу ликвидировать человека голыми руками, если подберусь достаточно близко. Но там, где рос Сахраб, к врагу невозможно незаметно приблизиться на расстояние пистолетного выстрела. Ты либо с детства учишься убивать врага на большом расстоянии, либо становишься крестьянином, уповающим на защиту Аллаха.
За приятной беседой время летит незаметно. Скоро Танк ушёл менять караул, и у костра остались двое. Сафонова легла навзничь, положив поперёк живота автомат. Затем, отключив языком тумблер связи, задала всего один вопрос:
— Они придут на рассвете?
— Ох, Манюня, нам ли жить в печали, — рассмеялся Ломов и, по-стариковски кряхтя, поднялся с коврика, — Пойду проверю посты, а ты полежи с закрытыми глазами до утра. «Святогор» отличная штука, но глаза от него ломит, если не давать им отдыхать.
С этими словами он удалился, решив проверить посты вокруг нового схрона.
— У нас гости, — услышал Ломов в наушник и резко открыл глаза.
На секунду показалось, что в глазах мелькнула прежняя отрешённость, граничащая с признанием бесперспективности любой активности.
Рассвело уж основательно. Солнечный диск, воспринимаемый пока только как источник света, уже наполовину выглянул из-за крыш развалин с восточной стороны. Ровно настолько, чтобы удлинить тени и разогнать остатки тумана.
— Сколько? — спросил командир, узнав голос Черова, позиция которого находилась с другой стороны «дома администрации».
Вопрос прозвучал совсем не удивлённо, нет, скорее жёстко и собранно, так, будто, командир знал всё заранее.
— Трое. Остановились в ста метрах. Ждут и пытаются продемонстрировать дружелюбные намерения. Оружия не наблюдаю. Одеты в полевой военный камуфляж. По форме рисунка и манере нанесения не могу определить принадлежность к какой-либо армии. Сейчас попытаюсь рассмотреть нашивки в оптику.
— Отставить! — рявкнул Ломов, — Они могут расценить это как угрозу. В каком состоянии Гизмо?
— Ждёт указаний. Мы не спали!
— Знаю, Нестор, — успокоил Ломов, — Нас просто выключили, как ненужный бытовой прибор, а в подходящий момент включили. Сейчас подойду.
Командир направился к торцу здания, намереваясь обойти дом, но путь преградили Танк и Сафонова.
— Ты это знал?
— Они могли сделать это раньше. Почему не сделали?
Спросили одновременно и тумблеры переговорных устройств у обоих находились в положении «отключено».
— Уже не важно, — ответил Ломов, отстраняя их рукой с дороги.
Пройдя пару шагов, оглянулся.
— Как твоё имя, сержант?
— Антон, — ответил боец с позывным «Танк», — Антон Марков, из Мигулинской станицы. Думаешь, это конец?
Дмитрий Дмитриевич, словно, по-стариковски сожалея, пожал плечами.
— Мы им для чего-то нужны, — невесело проговорил он и, будто только сейчас осенило, добавил, — Мы им нужны в здравом рассудке, иначе нас в беспамятстве отправили на перепрограммирование.
Затем, переведя взгляд на зама, приказал:
— Ждать распоряжений. Попробую отвлечь.
Визитёры, которых, ввиду отсутствия белого флага, трудно назвать парламентёрами, внешне не проявляли агрессии. Один, с двумя серебряными кубиками на полочке между пуговиц, стоял, заложив руки за спину и расставив ноги на ширину плеч. Выжидательная поза командира среднего звена. Двое других расположились по бокам, на пару шагов позади.
При появлении Ломова, Денис и Родион поднялись из своих укрытий, ожидая команды.
— За мной, — приказал Ломов и двинулся навстречу переговорщикам.
Копируя пришедших, Эфы остановились в пяти шагах от представителей аборигенов. Теперь стали видны нашивки над нагрудными карманами, выполненные на той же латинице.
— Сбруйные силы, — с трудом прочитал Гизмо и присвистнул, — Это типа подводные кавалеристы? Сбрую у них спёрли, вот хлопцы и шукают. Где же ваши шашки, казаки?
— Смешно, — командным басом ответил то ли старший прапорщик, то ли подполковник, — Предлагаю сдаться, сложить оружие и добровольно проследовать в штаб особой бригады.
Говорил военный на отличном русском, при этом показалось, что язык ему неродной. Однако, он не просто заучил текст наизусть, а прекрасно понимает, о чём речь. Возможно, переводчик или его подразделение специализируется на русскоговорящем направлении. Повеяло каким-то приветом из прошлого. Его альтернативном варианте.