— Ну, что? — спросил приятелей Денис, когда суета утихла и они остались втроём, — Вздрогнем?
Он быстро свернул голову бутылке, лишь мельком взглянув на этикетку. Какая разница! Название, в нынешнем состоянии, он не только прочесть, но и произнести не смог бы.
— За милых дев, за честь эРэФ и за «Песчаных эф»! — провозгласил Мельников и, опрокинув стакан, впился зубами в сочный кусок мяса, плотно сидевший на шампуре.
В отличие от косящих под интеллигентов товарищей, он не любил, когда шашлык подают на блюде и его нужно аккуратно резать ножом, прижимая вилкой к тарелке. Он утверждал, что при этом теряется главный смак шашлыка. Его надо рвать зубами прямо с полосы, а не изображать из себя цивилизованного поца в гламурном ресторане.
После второй порции вискаря аппетит усилился и предполагаемую беседу по душам отложили на потом.
Когда количество мяса уменьшилось на две трети, а от салата остались только разводы масла на донышке, Черов приготовился наполнить стаканы в четвёртый или пятый раз.
Ему помешала суета за спиной. Послышались редкие подбадривающие аплодисменты и возгласы: «Просим! Просим!». Денис аккуратно, как ему показалось, оглянулся и увидел поднимающуюся из-за сдвоенного стола девушку. Черты её лица разглядеть не удавалось, но всем известно, что через призму алкоголя любая девушка выглядит сногсшибательной красавицей. Слава Богу, танцевать она не собиралась. Осторожно откинув с лица локоны и торжественно приподняв подбородок, она принялась читать стих, слегка дирижируя изящными пальцами в такт ритма:
— Ты бы вышел, не зная куда и зачем,
Но никак не найдёшь от замка ключей.
А внутри эхо гулкое и пустота…
И свободны места.
Там идёт на экране немое кино.
И ты думаешь, стоит проснуться и вновь
Наяву, не в кино, ты увидишь рассвет.
Но не сон это. Нет.
Не обманывайся. Ты давно осознал,
Что приютом тебе стал безлюдный вокзал,
И ночной опустевший, остывший перрон,
И немой крик ворон.
Черно-белое солнце на небе висит.
Ты на бога надеешься. Он всё простит.
Но тебя там не слышно, кричи не кричи.
От замка, где ключи… *
— Браво! Брависсимо! — тут же вскочили её компаньоны, едва звук томного меццо-сопрано затих, впитавшись без остатка в слегка солоноватый морской воздух.
От соседних столов, где чилили две группировки геймеров, отличающиеся друг от друга только цветом балахонов и сюжетом неоновых принтов, донеслось дружное улюлюканье. Не осуждающее, а обычный троллинг, принятый в среде различных субкультур. Скорее всего, они не прониклись торжественностью момента и на рефлексе выразили своё отношение к конкурентам.
— Наш выход! — вытерев губы салфеткой, заявил Тимофей, — Прекрасный повод вступиться за поруганную честь поэтессы и устроить небольшой бедлам!
Он взглянул на товарищей и застегнул молнию кармана, где лежал смартфон, чтобы тот случайно не выпал. Родион одобрительно крякнул, схватил шампур и зажав острый конец в кулаке, принялся наматывать полосу вокруг костяшек пальцев. Получался весьма оригинальный кастет, из двух слоёв нержавейки.
Только Черов, застыв в полуразвороте, продолжал неотрывно смотреть на поэтессу.
— Влюбился! — шепнул Родион и повысив голос позвал, — Деня! Эти флуботы ответят за своё поведение, а ты сложишь к ногам прекраснейшей из дам их поверженные мерчи! Да очнись ты, наконец!
— Погодь! — отмахнулся Черов и поднявшись, постучал столовым ножом по стакану, — Как уже говорил мой друг: мы отмечаем завершение отпуска! Банально бросать монетку в море, надеясь непременно вернуться. Вместо этого хочу прочитать свой стишок в качестве алаверды, по кавказской традиции.
Услышав знакомое слово, шеф-повар подкрутил усы и восторженно произнёс несколько слов. Непонятных, зато восклицательно — восторженных.
Язык Дениса слегка заплетался, но в целом он говорил внятно и обе конкурирующие компании напряглись, демонстрируя внимание. Денис положил нож на столешницу, прокашлялся и начал:
— Наивен я бывал и простодушен,
представьте, верил, полон мир чудес…
Тот парень умер, ход вещей нарушен,
остался только путь в один конец.
Чудес, увы, не подсмотрел, не встретил,
Бог их не дал, а бес не соблазнял.
Проспал, возможно, просто не заметил,
короче, не нашёл, не там искал.
Нет смысла обвинять кто невиновен.
К чему скорбеть над перечнем утрат?