его дневник от 3 мая: «Арестованы чиновники. Всё идёт как по маслу. С Гитлером. Настроение приподнятое. Революция продолжается». 87
OceanofPDF.com
СОЗДАНИЕ МИНИСТЕРСТВА ПРОПАГАНДЫ
Геббельс уже добился прогресса в создании своего министерства. Первые структурные элементы уже начали проступать.
Директива о создании министерства, изданная 13 марта, предписывала, что его точные обязанности должны быть определены рейхсканцлером, включая те, которые ранее находились в ведении других министерств. Это означало, что кабинет министров предоставил Гитлеру полную свободу действий по перераспределению полномочий, даже тех, которые были центральными для соответствующих министерств; контроль над контролем выходил далеко за рамки прежней практики. Таким образом, Геббельс оказался в выгодной позиции на переговорах с другими ведомствами, но он зависел от поддержки Гитлера. Новый стиль управления становился очевидным. Решения, ориентированные на личности, должны были заменить заранее определённые и фиксированные обязанности. 88
К марту Геббельс уже взял под свой контроль радиовещание, отобрав его у почтовой службы Рейха и министерства внутренних дел Рейха. 89 Он также заручился поддержкой Геринга в передаче полномочий по управлению театрами из рук министерства образования Рейха под юрисдикцию своего нового министерства. 90 Однако несколько месяцев спустя ему пришлось обнаружить, что Геринг присвоил себе обширные полномочия в отношении театральных площадок в Пруссии. 91
В начале апреля Геббельс добился принципиального согласия на передачу ему отдела культуры Имперского министерства внутренних дел.92 Однако к концу апреля выяснилось, что ему будет поручено только управление искусством. Преодолев дальнейшие трудности, он в конечном итоге успешно добился новых уступок.93 В целом, очевидно, что его коллеги по кабинету министров не были готовы без борьбы пополнить портфель Геббельса, несмотря на твердую поддержку Гитлера.
В мае ему удалось, несмотря на сопротивление Министерства иностранных дел, создать собственный иностранный департамент. Старый отдел прессы Министерства иностранных дел продолжал существовать, но Геббельс теперь взял на себя «активное управление».
«пропаганда», направленная на зарубежные страны. Это решение впоследствии привело к многочисленным утомительным спорам между конкурирующими властями. 94
В мае Геббельс предпринял первые активные шаги в различных областях культуры.
Как и в своей речи перед представителями СМИ несколькими неделями ранее, он, с одной стороны, бравировал претензиями нацистов на власть, но с другой – пытался развеять впечатление, что эпоха культурной диктатуры вот-вот навяжет свои взгляды и вкусы. Он часто недвусмысленно выступал против одностороннего, доктринерского, фолкистского традиционализма, характерного для деятельности национал-социалистического «Боевого союза за немецкую культуру» под руководством Альфреда Розенберга. Например, обращаясь к театральным менеджерам и режиссёрам в Кайзерхофе 8 мая, Геббельс продемонстрировал относительную сдержанность: «Искусство – дело способностей, а не воли», он не собирался «стеснять художественное творчество». В своей речи Геббельс попытался дать собравшимся театральным деятелям хоть какое-то художественное направление. Он признал, что экспрессионизм имел «здоровое начало», но затем выродился в экспериментаторство. Но его рецепт будущего направления искусства был совершенно иным: «Немецкое искусство в следующем десятилетии будет героическим, суровым, но романтичным, фактическим без сентиментальности; оно будет националистическим, с большой глубиной чувств; оно будет связывать и объединять,
или он перестанет существовать».95
Его первоначальный вклад в новый порядок вещей в немецкой литературе был ещё более радикальным. В качестве «интеллектуального» вклада в нацистскую революцию, Союз немецких студентов решил очистить публичные библиотеки от «грязной и непристойной» литературы. Кульминацией стало публичное сожжение книг, которое состоялось на Оперной площади в Берлине 10 мая 1996 года.
Официальным оратором на этом варварском мероприятии был Йозеф Геббельс, который заявил, что «эпоха претенциозного еврейского интеллектуализма» закончилась. Он назвал сожжение книг «сильным, великим и символичным актом – актом, призванным засвидетельствовать всему миру крушение интеллектуальной основы Ноябрьской республики». 97 Среди сожжённых в тот вечер книг были произведения Карла Маркса, Льва Троцкого, Генриха Манна, Эриха Кестнера, Зигмунда Фрейда, Эмиля Людвига Кона, Теодора Вольфа, Эриха Марии Ремарка, Альфреда Керра, Курта Тухольского, Карла фон Осецкого и многих других. 98