В результате господства режима в публичной сфере немецкое общество при национал-социализме было в значительной степени атомизировано, в нем отсутствовали площадки для общения и дискурсивные механизмы, необходимые для формирования альтернативного общественного мнения, независимого от режима.
Геббельсовской пропаганде было легко представить как широкую поддержку режима два условия, которые он сам и создал: с одной стороны, контроль над обществом и повсеместное принятие нацистских норм поведения, а с другой – замалчивание оппозиционных тенденций. Многочисленные доклады об общественных настроениях, заказанные режимом, в первую очередь служили той же цели: они фиксировали успех его пропаганды и были призваны способствовать дальнейшему укреплению единства «национального сообщества». На самом деле, однако, эти материалы часто показывали пределы конформизма, навязываемого режимом, хотя авторы докладов и не ставили перед собой цели калибровать их.
именно оппозиционные тенденции или недовольство.20
Только на фоне такого всеобъемлющего господства в общественной сфере нацистский контроль над средствами массовой информации мог стать полностью эффективным.
OceanofPDF.com
ЖУРНАЛИСТЫ КАК «ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СЛУЖАЩИЕ»
После смещения высшего руководства СА и установления монополии партии на политическую власть летом 1934 года режим был готов устранить некоторые из оставшихся пробелов в управлении СМИ по национал-социалистическим принципам. Если до 30 июня режим иногда терпел (или делал вид, что терпит) некоторые альтернативные мнения, то теперь эти времена прошли.
После публичной ссоры Геббельса с буржуазной прессой весной 1934 года, осенью того же года он предпринял ещё одну попытку контролировать новостную агитацию. Он разослал всем немецким редакциям общие указания, содержавшие в общей сложности пятнадцать пунктов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что смысл документа заключался в том, чтобы дать журналистам понять, какие темы находятся вне сферы критики или
даже просто независимый, репортаж.21
Например, никогда не должно быть (указано в пункте 1 списка руководящих принципов) никаких общих описаний «официальных церемониальных случаев»: это возвращает Геббельса к одной из его любимых тем — избеганию «помпезности».
в Третьем Рейхе. 22 Другим правилом было то, что любое спорное обсуждение предлагаемого законодательства было несовместимо с идеей «государства фюрера ». 23
Аналогичным образом, обсуждение формы правления было «недопустимым». 24 При освещении политических процессов было нежелательно «подробно обсуждать ложные утверждения, являющиеся предметом судебного разбирательства». 25 Одно из указаний Геббельса кратко гласило: «Сегодня церковный вопрос решён». Что касается церковных дел, то во избежание путаницы и негативной реакции со стороны иностранной пропаганды следует использовать только сообщения Немецкой службы новостей. 26 Что же касается столь жалуемого однообразия немецкой прессы, то Геббельс категорически запретил любые обсуждения единообразия прессы. 27
Карл Силекс, главный редактор консервативной газеты Deutsche Allgemeine Газета «Цайтунг» сделала этот шаг по регулированию немецкой прессы, общалась конфиденциально, немного более открыто, представляя и комментируя
об этом в редакционной статье. Это был редкий случай, когда читатели узнали из газеты что-то о механизмах контроля над прессой при нацистской диктатуре. Когда Силекс заявил, что журналисты стали «государственными служащими», он подытожил разложение прессы. Геббельс немедленно отреагировал на эту провокацию.
18 ноября он выступил с речью перед пресс-секретарями Рейха, в которой,
С глубокой иронией он охарактеризовал отношение, которое сейчас занимают немецкие журналисты к нацистскому режиму, как «neue Sachlichkeit»*. В качестве положительного примера он привел ситуацию после смерти Гинденбурга: «Достаточно было малейшего намека, чтобы дать прессе понять, что «в данный момент мы не ведем никаких дискуссий о конституционном праве!» […] Когда речь идет о вещах, которые затрагивают национальное существование народа и, следовательно, должны решаться правительством, задача прессы — просто принять это к сведению.
В любом случае, обсуждение ничего не меняет». 29 Два дня спустя он цинично записал, что его замечания вызвали «очень приличные редакционные статьи».