Самоуверенность главы государства не в последнюю очередь возросла благодаря
«Освободительные торжества», которые отмечали аннексию Саара 1 марта. Геббельс настоял на том, чтобы лично наблюдать за последними приготовлениями к главному митингу в Саарбрюккене. Аннексия была официально завершена торжественным поднятием флага со свастикой в Саарбрюккене, воем сирен по всему Рейху и официальной передачей власти в ратуше Саарбрюккена рейхсгубернатору, гауляйтеру Йозефу Бюркелю, который отвечал за включение Саара в состав Рейха. В Саарбрюккене Гесс, Геббельс, Бюркель и, наконец, Гитлер выступили с речами, которые транслировались по всей Германии. В своем обращении Геббельс назвал население Саара «солдатами мира» и сказал, что голосование дало Гитлеру возможность «сформировать это заявление в…
основа нового европейского понимания и лучшего порядка в Европе».12
В интервью газете Daily Mail от 10 марта Геринг, более или менее мимоходом, рассказал о существовании новых немецких военно-воздушных сил — ещё одном нарушении Версальского договора. Геббельс отреагировал на эту новость нарочито спокойно. У него не было выбора, поскольку Геринг, очевидно, не дал ему заранее возможности придумать пропагандистскую презентацию этого шага.
Итак, днем того дня, когда интервью Геринга появилось в немецкой прессе, Геббельс решил взять выходной и посетить Берлинскую выставку лодок , где он осмотрел моторную лодку, которую собирался купить.13
Столь же неожиданным для Геббельса было заявление Гитлера
его три дня спустя. Фюрер решил ввести всеобщую воинскую повинность. Гитлер оправдывал своё решение тем, что хотел создать свершившийся факт перед визитом британской делегации в конце марта. 14 В редакционной статье в газете Der Angriff под названием «Ясность и логика» Геббельс восхвалял это нарушение Версальского договора, вступившее в силу 16–15 марта , как
«открытое и безудержное представление намерений Германии», представляющее собой, как таковое, «элемент уверенности», призванный способствовать сохранению
мир.16
Никаких серьезных последствий для режима этот шаг не имел . 24 марта Саймон и Эден прибыли в Берлин, как и планировалось, чтобы провести там следующее
два дня — правда, так и не добившись никаких обещаний от германского руководства — обсуждал с Гитлером тему ограничения вооружений и возможного включения Германии в международные договорные соглашения.
Гитлер задним числом доложил Геббельсу о важнейших результатах этих переговоров; сам он не принимал никакого участия в визите, за исключением организации сопутствующей общественной программы. 18
После визита в Великобританию Геббельс обсудил с Гитлером различные аспекты внешнеполитической ситуации. Он считал, что Муссолини блефует, когда тот, как передал посол Ульрих фон Хассель, заявил, что считает войну неизбежной, но, по оценке Геббельса, существует опасность, что «игрок может быть запущен каким-нибудь внезапным глупым действием».19 Гитлер, по словам Геббельса, тоже не верил в войну, но «если она случится, это будет ужасно», поскольку у Германии были очень ограниченные запасы сырья.20
Когда в середине апреля главы правительств Италии, Франции и Великобритании заявили в Стрезе, что они «будут всеми соответствующими способами противостоять одностороннему расторжению договоров», Геббельс не проявил беспокойства:
«Нам всё равно, лишь бы они на нас не нападали. Просто продолжайте перевооружаться».21
Столь же спокойно он отнесся и к дальнейшей реакции на политику ремилитаризации Германии — подписанию франко-советского военного пакта 2 мая 1935 года: «По его мнению, это было не более чем «юридической аномалией». 22
OceanofPDF.com
РАЗОЧАРОВАНИЕ
В начале апреля Геббельс вылетел в Данцигское Свободное государство, чтобы поддержать избирательную кампанию в Данциге, посетив массовый митинг местной нацистской партии, на который пришло шестьдесят тысяч человек. 23
Но было большим разочарованием обнаружить, что результаты выборов в Данциге 7 апреля были далеки от того высокого уровня одобрения, который получила НСДАП.
Теперь это стало обычным делом в Рейхе. Целью выборов, объявленной заранее, было большинство в две трети, но НСДАП получила всего 59,3.
процентов голосов. С большим трудом Геббельсу удалось удержать гауляйтера Альберта Фёрстера от объявления по радио результата в 67 процентов. «Мы все очень разочарованы. Люди кое-где стали довольно угрюмыми. Нам нужно взять себя в руки. Мы слишком часто и хорошо играли на „душе народа“. Меньше помпы и речей, больше простоты и дела».
Но дела пошли еще хуже: оппозиция оспорила результат.