По предложению Вальдберга Геббельс выбрал в качестве темы своей диссертации драматическое произведение малоизвестного романтика Вильгельма фон Шютца.
Диссертация объемом более двухсот страниц, никогда не публиковавшаяся, представляет собой обзор произведений Шютца.98 Наиболее интересным является предисловие, которое начинается с цитаты из Достоевского, а затем продолжается:
почти в своего рода декламации — сравнивать романтический период с «
Десятилетие, в котором мы сейчас живём». Геббельс видит наиболее явные параллели в культурной жизни: «Сейчас, как и тогда, распространяется поверхностное Просвещение, находящее свою цель и предназначение в банальном, бездушном атеизме. Но оно встречает сопротивление со стороны молодого поколения богоискателей, мистиков, романтиков. Все эти маленькие люди, самые ничтожные, взывают к лидерам, но не появляется великого человека, который бы принял их всех».
После защиты диссертации в Гейдельберге Геббельс усиленно готовился к устному экзамену. В ноябре он сдал его с оценкой « отлично». superato , что означало, что его академическая успеваемость оценивалась не выше средней. Тем не менее, теперь он был доктором философии Джозефом
Геббельс.99 Однако Вальдбергу руководство учеником, который впоследствии стал столь известным, не принесло никаких результатов. Из-за своего еврейского происхождения он был вынужден уйти на пенсию в 1933 году, а в 1935 году у него отозвали лицензию на преподавание.
Когда Геббельса с большой помпой чествовали в Гейдельбергском университете в 1942 году, в двадцатую годовщину его докторской диссертации, не было никакого упоминания о Вальдберге , который умер в 1938 году.100
Вернувшись в Райдт, Геббельс снова зарабатывал на жизнь частными репетиторствами. Однако в начале 1922 года ему удалось опубликовать серию статей в местной газете « Westdeutsche Landeszeitung» . Эта серия, по словам Геббельса, произвела «большую сенсацию» и принесла ему…
«враги в прессе Рейдта», 101 из которых предоставили ему возможность выразить свою глубокую ненависть к господствующим культурным мероприятиям и дать полную волю своим чувствам по поводу духа времени.
В своей первой статье Геббельс кратко и ёмко заявил, что «немецкий материализм и поклонение Мамоне, которые мы видим перед собой в чистом виде […], являются главной причиной гибели нашей немецкой души». 102 Затем Геббельс предался всеобъемлющей критике современной культуры и господствующих культурных тенденций. Главной проблемой современной культуры было «отсутствие твёрдого, надёжного чувства стиля». Прежде всего, не хватало «великой творческой личности, несущей этот стиль в себе,
[…] молодой горячая голова, который извлечет из невзгод нашего времени свой титанический «тиран» и швырнет его в мир».
Вторая статья, носившая амбициозное название «О смысле нашего времени »,103 содержала отрывок, который современный читатель мог
Его высказывания легко расшифровать как антисемитскую полемику: «Мы воздаём дань уважения интернационализму, который противоречит нашему национальному характеру и который чуждые элементы превозносили как единственный шанс на спасение». Его полемика в равной степени касалась и энтузиазма по поводу «русского духа» или «индийской личности».
Он также критиковал книгу Шпенглера: « Закат Европы» лишь укрепил господствующий в обществе пессимизм, тогда как нужны были, писал Геббельс с юношеским пафосом, «книги, которые утешали, поднимали дух, напоминали о вечных вещах». В этом смысле в своей следующей работе «Истинный национальный характер» он изложил свои размышления о «немецкой душе», которую охарактеризовал как
«Фаустианцы».104 Кульминацией сериала стал призыв «к воспитанию новой публики», своего рода оскорбление зрителей: «Во многом эти славные любители искусства чертовски похожи на нашу шайку рэкетиров и военных спекулянтов» .105
Эта серия статей, с её догматическими суждениями и эмоционально заряженными идеями об улучшении мира, демонстрирует прежде всего одно: склонность к самооцениванию, которой безработный и неудачливый автор Йозеф Геббельс, очевидно, поддался в процессе написания. Полностью увлечённый возможностью представить себя образованной буржуазии Рейдта и его окрестностей, он даже включил в неё личные элементы. Так, в своей последней статье № 106 он подробно, с характерной смесью ретроспективной жалости к себе и любви к себе, описал своё настроение в одинокий канун Рождества в Мюнхене 1919 года. Он не преминул часто упоминать о годах своих студенческих страданий: «Любой…
«кто боролся таким же образом», знал бы, чего «добилась серьёзная академическая молодёжь в своей молчаливой, героически самоотверженной борьбе»