Особая задача, стоящая перед биографом министра пропаганды, — поставить под сомнение столь эффектно созданный Геббельсом автопортрет и полностью пересмотреть его историческую роль. Главная проблема биографа с самого начала заключается в том, что огромный массив материалов о пропаганде
министра и гауляйтера Берлина, возник либо при его непосредственном участии, либо при участии его пропагандистской машины и был представлен с целью продемонстрировать превосходство и уникальный исторический успех Йозефа Геббельса.
Однако более пристальный анализ показывает, что большое количество текстов, написанных Геббельсом о себе, и богатство материала, который его пропагандистская машина использовала для документирования его влияния, предлагают удивительное количество отправных точек для деконструкции созданного Геббельсом образа самого себя.
Будучи автором и главным пропагандистом Третьего рейха, Геббельс прежде всего заботился о том, чтобы держать зеркало, в котором можно было бы любоваться своим огромным отражением. Глядя в это зеркало, он мог дать полную волю своим нарциссическим влечениям. Не обладая ни внутренним равновесием, ни внешней уверенностью, глубоко сомневаясь в своём влиянии на других, он постоянно нуждался в подтверждении того, что великолепное отражение в зеркале действительно представляет его, Йозефа Геббельса. Это подтверждение он черпал от избранного им вождя, вождя, посланного Богом, как он полагал, которому он себя подчинил. Чем полнее он подчинялся себе, тем больше веса придавал суждению этого идола.
Горы свидетельств, оставленных Геббельсом потомкам и демонстрирующих его самоутверждение и самовосхваление, на самом деле служат ярким свидетельством его неуверенности, зависимости и непомерного самомнения. В этой исторической биографии, посвященной прежде всего вопросу о роли Геббельса в руководстве Третьим рейхом, понимание недостатков его личности может способствовать более широкому пониманию. Особая цель этой биографии — открыть путь к анализу устройства и методов работы нацистского пропагандистского аппарата.
Традиционный подход к истории организаций и структур не может в полной мере охватить положение, которое Геббельс выстраивал для себя с течением времени, аккумулируя и отчасти объединяя различные должности. Это положение было исторически уникальным и полностью соответствовало его характеру, неся на себе отпечаток его личности. Поэтому только биография может сделать его полностью понятным. Он совмещал должности гауляйтера Берлина, руководителя партийной пропаганды и руководителя министерства, специально созданного для него, и объединял управление средствами массовой информации с национал-социалистическим контролем над культурной жизнью. Кроме того, он был
Ему были поручены некоторые особые функции, опять же, специально для него разработанные, например, в области внешней политики. В той мере, в какой Геббельсу во время войны удалось распространить свою власть за пределы пропаганды на другие сферы, в конечном итоге взяв на себя центральную роль в руководстве невоенной стороной военных действий, это было – как мы увидим – результатом его стремления сформировать общественную сферу в соответствии с желаемым им образом, особенно в условиях «тотальной войны», которую он сам пропагандировал. Связи, зачастую весьма тонкие, между его разнообразными обязанностями становятся очевидными только благодаря описанию его жизни.
Биография Геббельса не только позволяет нам заглянуть за кулисы, объединяя многочисленные источники, чтобы показать, как зарождалась и осуществлялась нацистская пропаганда, но и поставить под сомнение часто утверждаемое всемогущество Геббельса. Здесь центральную роль играет деконструкция образа блестящего руководителя пропаганды, созданного самим Геббельсом и оставленного потомкам. Станет ясно, что нарциссическое самовозвеличивание не только представляло собой важную черту характера Геббельса, но и сыграло решающую роль в создании образа, который он создавал годами, настолько сильного, что его не разрушила даже его смерть. Станет очевидно, что Геббельс не был абсолютным хозяином всей пропагандистской машины, как ему нравилось думать, но что, по крайней мере, в некоторых областях он был вынужден делить свою ответственность с другими нацистскими аппаратчиками. Но прежде всего мы увидим, что огромное влияние пропаганды, приписываемое национал-социалистам, и в особенности самому Геббельсу, само по себе было неотъемлемой частью геббельсовской пропаганды. Важность биографического подхода подчёркивается тем фактом, что человек, утверждавший всемогущество пропаганды, был хрестоматийным примером самопереоценки, с трудом отличавшим факты от вымысла.