На следующее утро я лично навестил его в отеле. «Я невероятно рад снова его видеть. Он так добр ко мне. Настоящий фюрер и друг!»
Они отправились к Гитлеру домой, где Геббельс прежде всего получил «небольшую взбучку» из-за эссе, опубликованного им несколькими днями ранее, в котором он открыто обвинял Вильгельма Фрика в том, что он ставит под угрозу принципы национал-социалистов своей политически мотивированной тактикой в Рейхстаге. 66 «Я терпел это»,
Геббельс писал. Но тут Гитлер внезапно встал. Он «протянул мне обе руки, крепко сжал их, на глаза навернулись слёзы, а затем он сказал: „Ты…“
«Правильно». Затем они обсудили целый ряд внутрипартийных деятелей и сошлись во мнениях друг с другом «на сто процентов», включая оценку братьев Штрассер. Вместе они отправились на обед, в штаб-квартиру, в кафе, а вечером на ужин и в театр. Вечер завершился в пабе. Прощаясь, Гитлер сказал: «Вы должны быть со мной всё время. […] Он выражает мои самые сокровенные мысли!»67 И снова,
Геббельс полностью поддался чарам Гитлера.
Самое серьезное столкновение, спровоцированное НСДАП, произошло в марте
20 сентября 1927 года. На ночном мероприятии в Треббине, примерно в двадцати километрах от Берлина, посвящённом первой годовщине официального существования берлинских СА, Геббельс произнёс «зажигательную речь». На следующий день на митинге он ещё больше накаливал обстановку, произнося яростную антисемитскую речь из своего открытого автомобиля. После заключительной церемонии, возвращаясь домой на поезде, некоторые из бойцов СА наткнулись на отряд красных фронтовиков и попытались проникнуть в дом коммунистов.
вагон через подножки и крышу поезда. На каждой станции они бросали камни в вагон, пока все окна не были разбиты. Конфликт обострился на станции Лихтерфельд-Ост: со стороны коммунистов раздался выстрел, тяжело ранивший одного из СА. В этот момент СА попытались штурмовать вагон, но были отбиты дальнейшими выстрелами коммунистов. Двое нацистов и четырнадцать коммунистов были ранены, некоторые из них
их серьезно. 68
Когда Геббельс прибыл на вокзал на машине, возбуждённые сторонники НСДАП уже собирались на демонстрацию: «Марш по городу. Любая провокация будет наказана со всей строгостью. Наши храбрые парни вытаскивают еврея из автобуса. […] Новая Германия выходит на демонстрацию. Я выступаю перед 10 000 человек на Виттенбергплац. С огромным успехом».69
Во время своего марша нацисты действительно оскорбляли и сбивали с ног прохожих, которых они принимали за евреев. 70 Два дня спустя либеральная газета Berliner Tageblatt пожаловалась на полную неэффективность полиции. 71 После этого полиция в большом количестве появилась на двух национал-социалистических митингах и —
с некоторым успехом — обыскали присутствующих на предмет наличия оружия. 72 Геббельс так оценил ситуацию: «Я ужасно доволен одним: тем, что нам удалось достаточно сильно разозлить этот огромный город, чтобы заставить его отреагировать. […]
Еврей [ так в оригинале ] оказал мне честь, заявив в BT и News в Восемь из того, что мне удалось здесь вынести на открытое обсуждение ».73
Согласно отчёту берлинской уголовной полиции, не все члены партии одобряли жестокие методы Геббельса, но большинство были «за активность». А в марте число членов партии выросло на 400, достигнув примерно 3000. 74
4 мая Геббельс снова выступил в Доме ветеранов. «Нового оратора выставили на свежий воздух», – лаконично записал он в дневнике. «В конце две полицейские роты обыскали присутствующих, а их было от 3 до 400 человек, на предмет наличия оружия. Представьте себе это безумие ». 75 Кто-то действительно кричал на Геббельса во время его выступления, и по сигналу гауляйтера его схватила толпа штурмовиков, жестоко избила и сбросила с лестницы. Обнаруженный в зале журналист издательства «Scherl» подвергся той же процедуре. Затем большой отряд полиции оцепил помещение и обыскал каждого участника по отдельности на предмет наличия оружия. 76
Это событие, которое следует рассматривать в контексте провокационной тактики, проводимой Геббельсом с января, побудило начальника берлинской полиции Карла Фридриха Цёргибеля предпринять решительный шаг: 5 мая 1927 года, всего через семь месяцев после того, как Геббельс стал гауляйтером, было объявлено о роспуске берлинско-бранденбургской организации НСДАП. В качестве причин были названы акты насилия со стороны нацистов и ряд заявлений Геббельса, ясно давших понять, что партия намеренно приступила к выполнению плана.77 Но Геббельс нисколько не смутился. Напротив: «Распущена. Это показывает, что мы на правильном пути.
Это хорошо!» Он едва избежал ареста, отправившись в Штутгарт на