о своих пропагандистских знаниях из уст фюрера. Геббельс, уже считавший себя «боссом» партийной пропаганды, вёл себя соответствующим образом на конференции пропагандистов.24 В том же месяце он написал доклад о реорганизации аппарата пропаганды партии; относительно окончательного «решения о пропаганде Рейха и Берлине» он весьма решительно высказался в письме к самому Гитлеру.25
Однако только в октябре он достиг соглашения со штаб-квартирой об условиях взятия под свой контроль пропагандистской машины Рейха: «Партия предоставляет мне там квартиру, я буду каждые две недели ездить в Мюнхен, останавливаться на три дня и создавать там идеально функционирующий офис; вся пропаганда будет централизована и вестись в едином стиле. Затем я ещё несколько раз выступлю в Баварии. Им это не помешает. Берлин остаётся без изменений». 26
В ноябре 1929 года Геббельс встретился с Генрихом Гиммлером,
номинально заместитель директора рейхспропаганды, а на деле исполняющий обязанности должностного лица, для проработки дальнейших деталей своей будущей работы.27 Но его назначение до сих пор не было объявлено.
OceanofPDF.com
ПОСЛЕ ЛЕТНИХ ПЕРЕРЫВОВ 1929 ГОДА ВОЗОБНОВЛЕНИЕ БОРЬБЫ
ДЛЯ УЛИЦ
После перерыва летом 1929 года Геббельс возобновил борьбу за господство на улицах. СА снова оказалась в центре внимания со своими маршами, провоцирующими насилие. Газета «Der Angriff» , чувствуя, что «последняя отчаянная битва» с коммунистами уже началась, объявила рабочие районы Веддинг, Нойкёльн, Фридрихсхайн, Лихтенберг и Пренцлауэр-Берг «главными боевыми районами» .
зоны».29
7 сентября СА прошли маршем через Шёнеберг и Вильмерсдорф;
Во время церемонии закрытия Геббельс снова «дохрипоты» говорил. 30 15 сентября состоялся пропагандистский марш по Шарлоттенбургу и Моабиту, который вновь завершился речью Геббельса, на этот раз на Савиньиплац. 31 В следующее воскресенье, 22 сентября, три знамени СА прошли маршем по Кройцбергу и Нойкёльну. Когда Геббельс обходил демонстрантов перед вокзалом Гёрлиц, на него напали, и он едва успел скрыться к своей машине; его водитель был ранен.
В редакционной статье в газете «Der Angriff » под названием «На передовой» Геббельс представил своим читателям драматический отчёт об этом наступлении. 32 И местные новости в «Der Angriff» в те недели действительно читались как сводки с фронта. Например, освещая «масштабное сражение на передовой», репортер писал: «Если удастся взять [район] Фишеркиц, это будет означать, что хребет красного террора в центральном районе сломлен». 33 Несколько недель спустя газета опубликовала «передовые репортажи».
с этой спорной территории, в то время как о Шёнеберге говорилось, что здесь «самая низменная форма недочеловека […] охотилась на национал-социалистических рабочих». 34
В октябре берлинская НСДАП планировала провести масштабную «Неделю Гитлера» с многочисленными митингами и пропагандистскими маршами. Однако кульминационный момент – большой парад СА – был в кратчайшие сроки запрещён полицией. 35 Появление Гитлера на этом мероприятии не планировалось: лидер партии
Лишь однажды он появился на публике в Берлине в 1929 году на студенческом митинге в июле, о котором упоминалось ранее.
Даже если Гитлер редко бывал в Берлине, а личность лидера партии не играла заметной роли в повседневной пропагандистской работе НСДАП, Геббельс, тем не менее, находился в сильной зависимости от Гитлера – и не только в политическом плане, как показывает следующий эпизод, произошедший в сентябре 1929 года. Геббельс случайно оказался во Бреслау, когда, как раз перед тем, как вечером он должен был выступить с речью, он получил телеграмму, подписанную Альфредом Розенбергом: Гитлер погиб в результате несчастного случая. «Я чувствую себя совершенно оцепеневшим. Меня сотрясают приступы рыданий. Я вижу перед собой хаос. Я стою совсем один среди чужих людей. Нащупываю свой путь в бесконечном одиночестве».
Телефонный звонок в Мюнхен установил, что Гитлер жив и здоров, а телеграмма — подделка.
Геббельс вернулся на митинг и произнёс двухчасовую речь: «Ужасно страдаю! Мой величайший подвиг ораторского искусства на сегодняшний день. Несмотря на депрессию, сосредоточенность невероятна». Затем он рухнул, измученный: «Я не спал всю ночь. Только сейчас я понимаю, что Гитлер значит для меня и для движения.
Всё! Всё!» 36 Огромное напряжение взяло своё; он заболел
в течение следующих трех дней.37
OceanofPDF.com